Wolf's mint
Шрифт:
Комната встретила Бейлиша холодом и тишиной. Его отсутствие всю ночь не могло не сказаться на возможности обитания в ней – догоравший камин не давал никакого тепла. Но сейчас ему было не до этого. Сбрасывая свой плащ на одно из кресел, он не обращал внимания ни на служанку, которая проскользнула в комнату практически сразу за ним и тут же принялась возиться с камином, ни на то, что в покоях было едва ли теплей чем за окном. Он достал из ящика в столе резную шкатулку, на бархатной подкладке которой покоились два серебряных гребня, с крылатым волком на ручке. Когда-то очень давно, еще в Чаячьем городе, от одного из купцов, он слышал легенду о крылатом волке – Симуране, хранителе лесов. В то время он уже давно не верил в сказки, но почему-то именно эта легенда запомнилась ему на долгие годы. Мужчина легко прошелся пальцами по александритам
Вот уже битых полчаса Мизинец пытался сосредоточиться на подсчетах, но, наверное, впервые вместо таких привычных граф, заполненных убористыми рядами цифр, он видел ее. Он пытается подбить итог, но вместо этого слышал стон, сорвавшийся с ее губ, стоило его ладони скользнуть по чувствительной коже ее бедра. С досадой Пересмешник отшвырнул перо и, захлопнув одну из своих книг, с которыми не расставался практически никогда, приказал наполнить бадью, в надежде хоть немного отвлечься.
Горячая вода, приятно обжигавшая кожу и позволявшая хоть немного согреться в этом промозглом холоде, заполнявшем все вокруг и захваченный с собой бокал вина, на какое-то время действительно помогли Лорду Харренхолла забыться, погружаясь в воспоминания.
Казалось, это было только вчера. Костлявая башня замка упирается в небо, словно пытается проткнуть его. Серое небо, обрамленное серой водой и серыми камнями. Единственными светлыми пятнами в этой картине были чайки, с громкими воплями кружившие вокруг. Ему восемь и отец в очередной раз пытается научить его биться на мечах, совершенно не понимая, почему его единственный сын до сих пор не овладел навыками, столь необходимыми каждому более-менее уважающему себя рыцарю.
– Ты больше походишь на девчонку, - злится отец, с досадой отшвыривая свой деревянный клинок в сторону, и отворачивается к морю, стараясь скрыть проступившее негодование.
Мальчишка ненавидел эти занятия, не оставлявшие в его душе ничего кроме разочарования и досады. Уже вечером, смыв с себя грязь, смешанную с кровью, сочившейся из рассеченной губы, Петир, пристроившийся возле ярко горевшего камина с «Правдивой историей Семи Королевств», слышит как отец говорит старухе Гризелле о том, что отправит сына в Риверран, ведь Хостер Талли, согласился взять на себя воспитание мальчика.
Картинка меркнет, чтобы тут же уступить место другой, более яркой. Он стоит возле ворот, ведущих к огромному замку, который гораздо больше и роскошней чем тот, в котором он провел первые годы своей жизни. Петир с восхищением смотрит на него, задрав голову, и даже не замечает, как из ворот появляется девочка, чьи волосы цвета опавшей листвы, уложены в аккуратную прическу. Она улыбается ему и протягивает маленькую ладошку.
– Привет. Я Кейтелин. А ты?
Кэт, его Кейтилин. Сейчас она, наверное, стала одной из чаек, которых так много в Долине и о которых так часто любила рассказывать Гризелла.
– Милорд… – голос служанки вырывает его из воспоминаний, возвращая Пересмешника на землю. Нетерпеливым жестом он отсылает девушку, давая ей понять, что справится сам.
Неспешно минуя главный двор Винтерфелла, более походивший на рыночную площадь в каком-нибудь небольшом городке, мужчина мысленно отметил, что, несмотря на предстоящее событие, изменения в облике замка были практически не заметны. Обитатели Винтерфелла видимо полагали, что роскошная церемония будет неуместна после всех потерь. А может всему была виной не любовь северян к любому проявлению роскоши? Но от цепкого взгляда Мизинца не укрылось, что к знаменам Старков добавились его – черный пересмешник на желтом фоне. Развешенные же то там, то тут амулеты, призванные скорей всего принести удачу и счастье молодоженам, вызвали у Бейлиша лишь едва уловимую усмешку – ведь порой здешние обитатели бывали настолько же суеверными, насколько они были честны и прямолинейны. Солнце, которое ненадолго выглядывало из-за низких туч, предвещавших скорый снег, отражалось в щитах и доспехах рыцарей, стоявших во дворе. Отблески железа заставляли щуриться и невольно отводить взгляд.
Выходя из замка, он даже не понял, в какой момент все вокруг накрыло снежной вуалью. Пока еще редкие снежки бесшумно срывались из свинцовых туч, тая, едва стоило им коснуться лица,
Он на мгновение прикрыл глаза, ловя себя на мысли о том, что давно уже не слышал такой оглушающей тишины. Привыкший постоянно быть в гуще всех событий, он, как ему казалось, привык к той суете, которая стала его постоянным спутником. Тут же все было иначе. Но раздавшийся позади легкий скрип снега под чьими-то шагами, не дал ему вновь погрузиться в воспоминания. Бейлиш обернулся и столкнулся взглядом с маленькой медведицей, появившейся здесь в сопровождении советника. Десятилетняя девочка с колючим взглядом, волею судьбы ставшая Леди Медвежьих островов. Мизинец прекрасно помнил ее выходку на Совете сразу же после битвы, но сейчас, смотря в ее темно-карие, практически черные глаза, он видел тоску и горе, которые она скрывала за дерзостью. Он учтиво склонился, приветствуя Леди Мормонт, и практически сразу отвел взгляд, лишь украдкой наблюдая за ней.
Невозмутимо Пересмешник ждал свою волчицу, не замечая, как люди, собиравшиеся здесь, в Богороще, перешептываются, бросают изредка на него косые взгляды, исполненные у кого зависти, у кого презрения, у кого недоумения. Гловеры, Амберы, Мормонты, если бы только кто-нибудь из присутствующих здесь знал, что творится внутри у того, кого они привыкли считать лжецом. Прекрасно зная, что Санса Старк не нарушит своего слова, данного прилюдно, Бейлиш все же допускал вариант того, что она не придет, не простив ему всей той правды, которую он открыл ей в эти дни. Ему казалось, что глаза собравшихся прожигают его, но это только вызывало у Мизинца едва уловимую усмешку.
Легкое волнение, прокатившееся среди гостей, заставило мужчину поднять глаза, упираясь взглядом в появившиеся среди деревьев две фигуры. Из-за переплетенных ветвей и легкой пелены не прекращающегося снега, их пока трудно было разглядеть, но Лорд Харренхолла даже не сомневался в том, кто это был. Ему даже не надо было смотреть на нее, чтобы видеть наброшенный на хрупкие плечи плащ, сшитый накануне из волчьих шкур, огненные волосы, убранные в незамысловатую прическу, усталость во взгляде после бессонной ночи, то, как она опирается на руку своего брата-бастарда, который, стараясь ничем не выявить своего недовольства, ведет Леди Винтерфелла в его руки. Ему не нужно было смотреть на нее, чтобы видеть, как ее взгляд невидяще блуждает перед собой, иногда поднимаясь к небу, на котором меж натянувших туч изредка проглядывает синева, под стать ее глазам.
С каждым шагом они приближаются все ближе, а потом внезапно застывают, оборачиваясь на шум, раздавшийся позади. Внимание всех присутствующих безоговорочно оказывается приковано к происходящему у входа в Богорощу. Из-за спин собравшихся Пересмешнику практически не видно того, что там происходит. До него доносятся лишь отголоски спора, звон обнажаемых мечей. Но в какой-то момент все стихает и краем глаза он замечает мелькнувшую между деревьями белобрысую фигуру Бриенны Тарт, которую не спутает ни с кем, и рядом с ней того, чье присутствие наделало сейчас столько шума – Бриндена Талли. Он прекрасно видит то недоумение, которое проступает на лицах собравшихся. Легкий шепот, пронесшийся по толпе множеством «Это невозможно…» и «Но как?», вызывает у Мизинца лишь удовлетворенную улыбку, которая почти что сразу пропадает с лица, словно стертая платком. Ему не видно лица бастарда, рядом с которым стоит Санса, но он прекрасно представляет, как на нем проступает шок и неверие в разворачивающееся перед глазами. Ему не видно лица Сансы, но ему и не надо видеть его, чтобы представить, как в ее взгляде настороженность сменяется ликованием и довольством. До слуха Петира доносятся слова, брошенные Черной Рыбой и обращенные к Сноу: