Xамза
Шрифт:
Странное дело, он не испытывал никаких чувств по поведу благополучного завершения первого этапа своего путешествия.
Была только усталость... Завтра предстояло свидание с шейхом Исмаилом первый контакт. Каким он будет? Ответит ли шейх на условный пароль? А вдруг не ответит? Сберегатель гробницы не обязан разговаривать с каждым дервишем... Что делать тогда?
Придется искать другие пути... Какие? Ведь у него же письмо к Мияну Кудрату от старшего брата Мияна Башира из-за кордона... В письме, правда, не было ничего особенного, кроме просьбы помочь в молитвах и бдениях его подателю. Но для Мияна
Нет, наладить отношения с шейхом Исмаилом нужно будет во что бы то ни стало. Шахимардан должен стать штабом нового этапа борьбы с коммунистами. Здесь всегда и в любом количестве под видом паломников могут собираться необходимые люди.
Мятеж против Советов нужно начинать именно отсюда, из святого места... Другими словами, не найти связи с шейхом Исмаилом просто нельзя. Да и откуда возникли сомнения, что этой связи может не быть? Нервы? Шейх ждет гостя из-за рубежа. Может быть, завтра они даже вместе прочитают молитву... А может быть, гостю из уважения предложат пройти вперед и выполнить обязанности имама? Ну что ж, он делал это уже много раз, и никто не отличит его молитвы от молитвы почтенного шейха.
Хромой дервиш начал наизусть повторять про себя главы корана: суру и хадис, потом фарз и воджиб, потом суннат...
И не заметил, как заснул.
...Утром по заведенной в дороге привычке он проснулся раньше всех других каландаров. Спустился к реке и совершил омовение. Наскоро сотворил первый утренний намаз.
Когда он вернулся в чайхану, все его спутники уже проснулись. Двор заполняли все новые и новые паломники. Скрипели арбы, протяжно кричали ишаки и верблюды. Десятки людей двигались по главной улице Шахимардана в сторону мазара.
"Да, это действительно золотое место, - подумал хромой дервиш. Несколько отрядов басмачей, спрятавших под халатами оружие, могут появиться здесь в любой день и ждать сигнала к выступлению. И никто не обратит на них внимания, так как тут всегда много приезжих".
Каландары из Гилгита двинулись к мавзолею святого Али. Долго поднимались вверх по ступеням... Вот и мазар.
Около усыпальницы уже собрались сотни людей. Все ждут чуда.
Открылись ворота мазара. Из мавзолея в огромной белой чалме, похожей на гнездо аиста, во главе группы шейхов вышел хранитель гробницы главный шейх Шахимардана Исмаил. На нем был одет желтый халат-чапан из дорогого сукна, пальцы унизаны перстнями, в одной руке - посох, вторая перебирает четки.
Вид у шейха был степенный, величественный. Высокий рост, широкие сильные плечи, розовые щеки, черные брови, усы, борода. "Отъелся, подлец, на пожертвованиях", - невольно успел подумать про себя хромой дервиш, изголодавшийся и осунувшийся за время долгой дороги из Гилгита, но тут же, чуть усмехнувшись, подавил в себе эти богохульные мысли, "осквернившие"
святую минуту явления шейха народу.
Исмаил начал обход паломников, тесным кольцом окруживших площадь перед мазаром. Кто занял место в первых рядах еще с ночи, тем повезло хранитель гробницы осчастливил их возможностью прикоснуться к своей особе. И они со слезами целовали ему руки, надолго припадали лицом к подолу его халата, шепча молитвы, складывали к ногам жертвоприношения.
Младшие
(Когда-то, много лет назад, Исмаил делал здесь то же самое перетаскивал дары в гробницу, сопровождая Мияна Кудрата.)
Паломники из Индии, стоявшие в задних рядах толпы, поняв, что до них сегодня очередь не дойдет, отошли в сторону. Хромой дервиш рассеянно отделился от общей группы, лег на землю, в углубление между двумя старыми могилами, и закрыл голову халатом.
...Обход закончился. Кому-то выпала радость, кто-то сподобился увидеть "чудо" - холеное лицо главного шейха, розовые круглые щеки и торчащие пиками в стороны, как у кота, черные жесткие усы.
Очередь других перенесена на завтра.
Исмаил стоит один около ворот мазара, глядя на гору пожертвований, сложенных в глубине усыпальницы святого Али.
Хромой дервиш, почти не хромая, вышел из-за угла мавзолея, неслышно приблизился сзади, сказал еле слышно:
– Великому шейху Исмаилу шлют свой привет мусульмане Индии и Цейлона.
Шейх вздрогнул спиной. Но тут же справился с волнением.
Медленно оглянулся, внимательно осмотрел человека, произнесшего слова, которые он ждал уже очень давно. Чуть помедлил и тихо ответил:
– Священная гора Букан рада видеть гостя с Цейлона у своего подножья.
2
Алчинбек Назири пришел в гости к Абдурахману Шавкату.
Заместитель народного комиссара был явно озабочен и даже расстроен чем-то.
...Высокие ворота, просторный двор с цветником в середине, соединенные друг с другом веранды, резные колонны, окрашенные в розовые и голубые цвета, искусно расписанные потолки...
Немалые, очень немалые деньги отдал профессор за этот дом и двор.
Хозяин сидел за роялем, наигрывая грустную мелодию. Гость расположился напротив.
– Вы давно читали "Моцарта и Сальери"?
– задумчиво спросил Шавкат.
– Хамзу вернули в Самарканд, - сдвинул брови Алчинбек.
Шавкат, казалось, не понимал, о чем идет речь.
– Незадолго до вашего прихода я сидел и вспоминал пушкинских Моцарта и Сальери... Если бы у меня были способности Хамзы, я не стал бы заниматься политикой. У него, конечно, талант, но он тратит его на такие пустяки, как пропаганда...
– Вы оглохли, уважаемый?!
– вспылил Алчинбек.
– У Хамзы появился в Самарканде новый покровитель!.. Кто он, кто?
Какой занимает пост?!
Шавкат наконец спустился с высот поэзии.
– Да, да, я вас понял. Извините... Покровитель? Надо что-то придумать, как-то обезопасить себя... А что, если вы напишете Хамзе письмо приблизительно такого содержания: "Дорогой друг! Забудем про все горькое и обидное, что было между нами.
Чего не бывает в спорах о творчестве! Мы должны быть выше мелочей. Все наши взаимные упреки и обиды ничто по сравнению с узбекским национальным искусством, дорогим и святым для всех нас. Возможно, мы оба были не правы в прошлый раз, но я напомню вам, что ищущий человека без изъяна, рискует остаться в пустыне. Вы ни в чем не должны подозревать меня, я ваш истинный друг... Мы все ждем от вас больших произведений и верим в то, что ваше творчество прославит наш народ и лично вас на весь мир..."