Xамза
Шрифт:
– Я - в колхоз?!
– вскочил как ужаленный Бузрукишан.
– Боже праведный! Боже праведный! Что это вы такое говорите, таксыр?
– Да, вы, - спокойно сказал паломник.
– Это приказ. И он не подлежит обсуждению... Умоляйте, уговаривайте, дайте всем знать, что вы ни за что не примиритесь с отказом. Вы обязательно должны вступить в колхоз.
– А что будет с моим имуществом?
– со слезами на глазах спросил Бузрук-ишан.
– Ведь его же отберут!
– Оно и сейчас почти уже не ваше. Его могут отобрать в любое время. Так что будет лучше, если вы отдадите свои богатства добровольно. Приобретете права и доверие. Нам это необходимо. Нужно уметь приносить жертвы, уважаемый, в
3
Вечер. Хамза сидит у себя дома. Что-то напевая вполголоса, то и дело наигрывает этот же напев на дутаре, потом хватает карандаш и быстро записывает отрывок мелодии в нотную тетрадь...
Вдруг вскочил с места, вырвал страницу, смял, швырнул на пол. Тут же сел, снова начал записывать. На полу уже валялось много скомканных бумаг с нотными знаками.
Пришла от матери Алиджана Зульфизар. С печальным видом села на кровать. Поднялась, перевесила платье с одного гвоздя на другой. Снова села и принялась что-то шить. Словно намереваясь о чем-то спросить, несколько раз поднимала голову и подолгу смотрела на Хамзу, но каждый раз, не желая отвлекать его, снова принималась за свое шитье.
Наконец не выдержав, .взглянула на мужа и позвала:
– Хамза-ака!
Помолчав немного, повторила:
– Хамза-ака! Вы бы подумали о своей жизни...
Хамза ничего не ответил жене, даже не обернулся в ее сторону. Только махнул рукой: не мешай, мол!
Зульфизар обиженно замолчала, затем, волнуясь, снова позвала мужа:
– Хамза-ака!
– Что скажешь?
– недовольно оторвался от дутара Хамза.
– Когда мы уедем отсюда?
– Еще не скоро, еще не скоро!
– пропел Хамза на мотив наигрываемой им мелодии.
– Я перекладываю на музыку для оперы одну замечательную газель поэтессы Зебунисо, которая, как тебе известно, была дочерью знаменитого Абу Зафара Мухиддина Авранзеба. Эта поэтесса однажды вот что сказала о книгах: "И муж, и счастье, и рай для меня - книги".
– Замечательные слова, - усмехнулась Зульфизар. И неожиданно почти крикнула: - Сейчас уедем! Сегодня уедем! Мне здесь страшно!
Упав на подушку, она спрятала в ней лицо и горько заплакала.
Хамза, опустив дутар, с досадой посмотрел на Зульфизар, потом поднялся, подошел к кровати, сел рядом с женой и погладил ее волосы.
– Кто тебя обидел? Что, собственно говоря, случилось?
– Вы!
– села на кровати Зульфизар.
– Вы обидели меня!
Я выскажу сейчас все, что у меня на душе... Вы не хотите уезжать отсюда специально. Вы упрямитесь нарочно...
– Уехать сейчас отсюда для меня невозможно, - вздохнул Хамза.
– Мне поручено очень важное дело. Я не могу отказаться от него.
– Но я не могу больше жить здесь, потому что знаю, из-за чего вы не хотите уезжать! Причина этому - Санобар!
– Почему же она причина?
– грустно улыбнулся Хамза.
– Потому что она влезла вам в душу! Она для вас красивее меня! Моложе, поэтому и красивее!
– Глупенькая ты моя, - сказал Хамза, пытаясь обнять жену.
– Что это тебе взбрело в голову? У Санобар есть жених...
Если Алиджан услышит такой разговор, он обидится. Неужели ты думаешь, что я способен на такую неверность - и тебе, и Алиджану?.. Зачем мне кто-то, если у меня есть ты?
И он снова попытался обнять жену.
– Не трогайте меня!
– отстранилась Зульфизар.
– Идите и обнимайтесь со своей Санобар. Покажите на деле свою новую мораль, о которой вы так много говорите.
– Зульфизар, тебе все это мерещится! Оставь свои подозрения, худой мир лучше доброй ссоры... О каких объятьях ты говоришь? Мне даже и во сне не снилось такое.
Он поднялся и начал шагать по комнате из угла в угол.
Внезапно
– Если бы ты слышала ее голос!.. Когда-нибудь она будет настоящей актрисой. Большой актрисой. Наш народ, может быть, будет гордиться ею. Она еще прославится на всю нашу республику!
– Пока ею гордитесь только вы... А этот самый простофиля Алиджан доверил овцу волку...
– Хватит! Счастье посещает дом, где цветет улыбка... Не говори мне больше таких глупостей!..
– Не выдержав, Хамза ударил кулаком по столу. Или ты хочешь поссорить Алиджана со мной? Хочешь лишить меня друзей, на которых я опираюсь в своей борьбе против шейхов!.. И не стыдно тебе повторять всю эту ересь? Я думал, что ты мне друг, готовый делить со мной все радости и горести, а ты собираешь чьи-то сплетни!..
– Уедем отсюда, уедем, - упрямо твердила Зульфизар.
– Если вы послушаете меня, я буду знать, что вы еще любите меня, что я вам нужна...
– Уж не шейхи ли посоветовали тебе увезти меня из Шахимардана? спросил Хамза, еле сдерживая бушующую в груди ярость.
– Да, шейхи!
– немного подумав, с вызовом сказала Зульфизар.
– Все шейхи видеть вас не могут. Все они желают, чтобы вы как можно скорее покинули Шахимардан...
– Вот оно как!
– Хамза остановился, словно наткнулся на что-то. Значит, и ты, бальзам души моей, против меня?.. Это предательство, Зульфизар, понимаешь, предательство с твоей стороны!.. Шейхи, проклятые шейхи! Они преследуют меня как тени. Даже ты, ты, жена, ни в чем не разобравшись, говоришь словами шейхов... Великий Навои плакал кровью от них! Шейхи вонзили кинжал в грудь такого великого человека, как Улугбек...
И вот теперь этот же кинжал, как меч, снова висит над головами тех, кто хочет жить для народа... Так вот что, Зульфизар! Ты можешь передать своим советчикам, что я до тех пор не уеду из Шахимардана, пока не очищу это место от своры мракобесов, кровопийц и прочей нечисти... Я от своих убеждений не отступлюсь, чем бы мне ни грозили мои враги.
Зульфизар испугалась. Она поняла, что наговорила лишнего.
Со слезами на глазах начала она умолять мужа:
– Дорогой мой, простите меня, простите!.. У меня только одна просьба. Если вы любите меня, прекратите свои занятия с Санобар. Умоляю вас! Не идите на поводу у своих чувств. Вы же сами говорили, что умом можно и волосок разрезать вдоль на сорок частей...
Чаша терпения Хамзы переполнилась. Он едва сдерживал себя.
– Я тебя не узнаю, Зульфизар, - дрожащим голосом начал он.
– Я счастлив оттого, что могу оказать помощь человеку, который в ней нуждается. Санобар будет учиться у профессора Степанова. Но сейчас моя помощь нужна ей как вода, как воздух.
Ведь ты же сама актриса, ты должна понимать это. Если бы ктонибудь помог мне в молодости овладеть музыкальной грамотой, я, может быть, не так мучился от своей необразованности в музыке, как мучаюсь теперь. Я должен помочь Санобар. Поэтому, пока она здесь, я буду заниматься с ней... Ты должна знать, как дорога, как незаменима для меня твоя любовь. Санобар же дорога для меня как редкий талант. Она одна из жемчужин в сокровищнице народных дарований. И я не хочу, чтобы ты думала что-то нехорошее о наших отношениях с ней... А шейхов ты не слушай, прошу тебя. Они, заставляя людей поклоняться развевающимся над могилами и гробницами тряпками, думают вовсе не о религии и заповедях шариата, а о своих доходах и богатствах, ради которых они совершают даже убийства. Если бы ты только знала о настоящих делах шейха Исмаила! Они, эти шейхи, рады всех нас натравить друг на друга, разделить и расправиться с каждым порознь. Ради этого они и нас с тобой хотят поссорить.