Я - борец! Назад в СССР
Шрифт:
Чужая жизнь, чужая судьба была прервана и я взирал на её обломки. Судя по карикатурам и бардаку в комнате что Медведева, что Губанова не ждало будущее хороших инженеров и членов ВЛКСМ. Света всё правильно изобразила на картинке и если бы Союз не распался мы были бы выброшены на обочину счастливого коммунистического мира, а спорт бы ушёл с возрастом, как и желание и силы что-то поменять. В партию таких не берут, в комсомол тоже. Из очевидных социальных лифтов спорт и служба в армии, с последующем вступлением в милицию или пожарную часть. Как она сейчас называется?.. На ум не приходило ничего. 1983
И я вздохнув отложил тетрадки на угол стола подошёл к шкафу, чтобы заглянув туда не найти спортивной одежды. Ладушки. Пахнущие шорты были вынуты из сумки, зато серая футболка с полки была взята чистая, но мятая. Секунду подумав что это какой-то кабздец я не стал надевать на себя грязное, а вышел в коридор и направился в его конец. Справа была кухня со столом мойкой и четырех конфорочной плитой, а слева туалеты с раковинами и зелёными эмалированными тазами под ними. Также были пара гладильных досок на деревянных ножках с утюгами. На моё счастье горячая вода была и я набрал в таз её присев на табуретку замочил шорты, предварительно взяв бежевый обмылок.
Вода от шорт сразу же окрасилась серым, их давненько так не стирали, натерев мылом я упорно тёр их в руках пока не удовлетворился и вылив мыльную воду, прополоскал шорты в раковине. Намочив при этом повязку на руке, но что делать, чистота требует жертв. А после выжав их туда же я разложил на гладильной доске, включил утюг с кабелем в полосатый зиг-заг и принялся ждать пока тот нагреется.
— И чем это ты тут занимаешься? — спросил у меня и я обернулся.
Передо мной стояла низкорослая женщина в узких очках, она имела рыжие волосы собранные в шар и была в синем платье в белый кружочек. Кто бы она ни была, она держала руки на бедрах, словно имела особую власть задавать мне такие вопросы.
— Шорты стираю. — просто произнёс я.
— Это я вижу, почему не на парах? — спросила она.
— Я только с турнира, и сегодня я что-то себя не очень чувствую. — ответил я, посещения пар в первые сутки новой жизни никак не было моим планом.
— Это я вижу. Чтобы Медведев что-то стирал когда такое было! Температуру мерил?
— Вроде нормальная. Сообщил я. Мне уже оказали помощь, — показал я ей перебинтованную руку.
— Медведев, Медведев, кто ж бандаж мочит-то? Человек крайностей, то в грязном ходишь, то повязку мочишь! Ума-то нет. — С этими словами она меня оставила.
Погладив шорты и футболку я выключил утюг, сразу же надел всё это на себя на себя и пошёл к выходу. Однако проходя мимо триста тринадцатой комнаты на меня сбоку шикнули.
— Эй! Что Надежде Юрьевне попался? — спросил высовываясь в дверную щель Генка.
— А так вот это она комендант?
— Конечно она. Кто ж еще? Давай быстро в комнату, чтоб не спалила, что и я прогуливаю.
— Братух, у меня алиби, — поднял я забинтованную руку на которой висели данные мне им еще в поезде штаны. — Возвращаю. Спасибо.
— Ты куда в шортах намылился? — спросил у меня Генка.
— На стадион. Есть тут стадион?
— «Старт» на Мира 17, пару кварталов отсюда.
— Ну вот, я туда бегать!
— Делать тебе нечего!
— Надежда
— Ничего себе, как ты заговорил. Постой. — удивился Гена.
— Что?
— Я с тобой, тогда! А-то без меня ты с твоей амнезией в двух домах заблудишься!
Глава 6
Большой путь начинается с первого шага
Стадион «Старт» встретил нас монументальной аркой из серого бетона.
На ней, отражая солнечный свет, поблескивала позолотой знаменитая олимпийская надпись «Быстрее, выше сильнее». В лучах утреннего солнца она казалась особенно торжественной, напоминая о триумфах советского спорта на мировой арене. Слева и справа от арки, словно часовые, стояли массивные пятиугольные тумбы из того же бетона, их пустующие отсеки для флагов напоминали о том, что сегодня не было соревнований. У их подножия ютились до боли знакомые из моего прошлого киоски — «Мороженое» и «Союзпечать» с закрытыми на замок ставнями.
Дальше начинался уютный сквер, где под зелёными кронами берез прятались чугунные скамейки с характерными завитками. На одной из них, сгорбившись, сидел седой мужчина в коричневом костюме, который, несмотря на явную поношенность, сохранял следы былой парадности. Планка медалей на левом лацкане говорила без слов о многом. Его натруженные руки крепко сжимали деревянную трость с прорезиненной ножкой и крючковатым навершием, а взгляд был устремлен куда-то вдаль, в сторону парка.
— Доброго дня, — поздоровался я, слегка склонив голову.
— Здрасьте, — добавил Гена, по-спортивному бодро.
В ответ мы получили едва заметный, но теплый кивок — словно молчаливое благословение на спорт, от представителя поколения, вынесшего на своих плечах войну и восстановление страны.
Центральная аллея вела нас дальше, к спортивным сооружениям. Слева возвышалась знакомая всем с детства баскетбольная клетка — высокие металлические стойки со щитами и кольцами. Рядом притулился продолговатый ларек «ПРОКАТ РОЛИКОВ» — его голубая вывеска с белыми буквами. Сейчас его ставни были наглухо закрыты, а на дверях висел навесной замок.
Чуть поодаль стояло одноэтажное здание с покатой крышей. На его стене красовалась табличка с надписью «Лыжная база», а под ней — большие круглые часы с римскими цифрами, стрелки которых показывали без пяти одиннадцать. Рядом располагался «спортивный городок» — несколько турников и брусьев, покрашенных в мягкий голубой цвет.
Но главное украшение стадиона — футбольное поле — предстало перед нами во всей красе. Изумрудный газон, аккуратно подстриженный, обрамляла восьми полосная беговая дорожка с алым полиуретановым покрытием. Металлические ворота, выкрашенные в белый цвет, сверкали на солнце. Справа возвышалась зрительская трибуна — железобетонная конструкция, где вместо привычных сидений были установлены деревянные лавочки, выкрашенные в синий цвет. Сейчас она пустовала, и только воробьи деловито суетились на ее ступенях, что-то выискивая на полу, попутно выясняя, кто из них авторитетнее.