Я - борец! Назад в СССР
Шрифт:
— Ну вот твой «Старт», — с гордостью в голосе произнес Гена, широко разведя руками, словно представлял мне целый стадион имени Ленина, а не скромный районный спорткомплекс.
— Отлично. Давай круг лёгким бегом. Цель — разогрев: полчаса бега, пятнадцать минут растяжки, накатка шеи и плеч. Остальное время посвятим рестлингу.
— Чему? — не понял Гена последнего слова. — Опять словечки с твоей амнезии?
— Угу. Борьба в стойке, по-английски, — пояснил я.
— У тебя же раньше с английским плохо было?
— У меня и сейчас плохо, — улыбнулся я, — Побежали!
Ну
Да и рассказ о том, как в мире победившего капитализма живёт рабочий класс и какую роль играют страны третьего мира, вполне может меня привести в места для лечения души, если кто-нибудь начнёт болтать. Как говорится, что знают двое, то знает свинья. Начнёт задавать вопросы, типа: «Ничего себе, зарплата сорок тысяч рублей!» или «А что такое кредит?» — и очень удивится, что эти самые сорок тысяч — очень и очень мало, хотя люди как-то живут. Жутковато, конечно, знать, что в будущем не победит коммунизм на планете и все реже можно будет видеть счастливые лица людей в этой светлой стране. Но озвучивание правды может обернуться для меня вот прям последствиями. Нужно быть осторожнее, я и так слишком много языком болтал.
Изрядно продышавшись, мы остановились для отдыха и растяжки.
— Ген, слушай, насколько серьёзные пары, которые мы с тобой прогуливаем? — спросил я серьёзно.
— Мы же спортсмены. Какой с нас спрос? — улыбнулся Гена.
— А ты в техникум зачем пошёл? — спросил я вопросом на вопрос.
— Как и ты после восьмого класса — чтобы профессия была.
— Ты эти восемь классов отучился, а баллов аттестата хватило бы для поступления в вуз? — продолжил я.
— Нет, не хватило, — немного виновато признался Гена.
— Получается, и ты, и я пошли в инженеры по остаточному принципу.
— И что ты предлагаешь? Отчислиться, сидеть у родителей на шее и ждать, пока в армию призовут?
— Я предлагаю что-то в жизни поменять. Например, заниматься тем, что по душе, — хитро сказал я и взял Гену за предплечье. — Освобождайся!
— Тоже мне захват, — усмехнулся Гена и с лёгкостью согнул руку в локте, упёршись в корпус. Мой захват был сорван.
— Теперь ты бери захват, — предложил я, вставая в левостороннюю стойку, согнув локти и выставив вперёд кисти.
— Ты же правша, чего в левосторонней стоишь? — удивился он.
— Я правша. Стою в левосторонней стойке, потому что правая рука у меня сильнее, и ею можно нанести тяжёлый удар.
— В самбо не бьют, если ты забыл.
— Не забыл. Бери захват, говорю, — повторил я.
— Ну ладно, — согласился Гена и встал в правостороннюю стойку, скопировав положение моих рук.
Его захват правой рукой был цепким, словно на моей руке сомкнулись тиски. На лице у Гены снова появилась улыбка — он знал, что сильнее меня. Однако в мире единоборств на силу есть техника. Свободной рукой я взял его атакующую руку и потянул захваченное предплечье в сторону большого пальца, освобождаясь от захвата.
—
— И что это? — недоверчиво спросил Гена.
— Это, как его… Позиция овер-андер. Отсюда можно бросать через бедро, делать подхваты и зацепы, а можно просто забрать второй андерхук… — с этими словами я опустил правую руку Гены и заправил её под мышку, получив две руки под его плечами. Пальцы скрепил в замок и, прижав Гену к груди, ногами дёрнул его вверх, слегка приподняв.
— Ох, блин, спина прохрустела! — рассмеялся Гена.
— Это заход на взлом, так называемой базы — сгибание спины. Ну или на бросок через грудь.
— Откуда ты это выдумал? — удивился Гена.
— Не выдумал, а подглядел кое-где! — улыбнулся я. — Не отвлекайся!
— Ага, как же… Долго я еще к твоим чудачествам буду привыкать?
— Ну так… — пожал я плечами. — Мои чудачества нужно ещё как-то в единую систему привести. А тело совсем дохлое — многое просто физически не сможет реализовать в бою. Но это пока! Тренироваться надо, короче!
Далее мы отрабатывали захваты и выходы из них, совершенно забыв про накатку шеи и плеч. «В общаге сделаю», — решил я. Потом пошли на турники, где выяснилось, что Саша Медведев не может подтянуться. Сила из будущего не передалась. А вот Гена подтягивался семь раз — чисто и два раза с рывками. Брусья тоже оказались мне не подвластны — я не смог даже просто удержаться на них, не говоря уже об отжиманиях.
Но я упрямый. Сегодня ограничился висом на турнике и австралийскими подтягиваниями на детском турнике с упором пяток в песок, а вместо жима сделал медленные отжимания, которых моё тело не осилило и пяти раз. «Ну это какой-то позор», — процитировал я персонажа Булгакова. Ноги от бега были ватными, но я всё равно присел десять раз широким приседом.
Потом была растяжка. Закинув правую ногу на шведскую стенку, я тянулся к ней руками и корпусом, поменяв ногу после пяти-шести наклонов. Вердикт был неутешительным: если нулевого уровня не существует в принципе, то физика Саши Медведева была очень близка к этому. Закончив растяжку, мы пошли обратно в общежитие. В животе у меня заурчало, но, чтобы ускорить метаболизм, я решил, что приём пищи будет не раньше чем через час — дать гормону роста отработать.
— Надо макарон отварить, у меня осталось, и за сосисками зайти, купить, — словно услышав мои мысли, сказал Гена.
— Макароны вредны, это быстрые углеводы, — покачал я головой.
— Как это быстрые? — рассеянно улыбнулся Гена. — Углеводороды?
— Углеводы! Короче, это пища, которая очень быстро усваивается. Но минус не в этом, а в том, что в макаронах нет белка.
— Чего-чего там нет? — серьёзно спросил Гена.
— Пу-пу-пу, — выдохнул я и принялся объяснять. — Спортсмену для формирования мышц нужен белок. Помимо белка нужны жиры и углеводы, но только медленные. Как гречка — в ней, кстати, тоже есть белок: одиннадцать граммов на сто грамм продукта.