Я - борец! Назад в СССР
Шрифт:
— Ты чего?! — взревел Перекрест.
На таких тонах разговор не пойдёт, и я для профилактики хлопнул ладонью верзилу пару раз по лицу — с левой и с правой руки.
— Успокойся! — потребовал я.
— Слезь, сука!
И ещё пару раз! Мои ладошки прижгли скуластое лицо Вити Перекреста.
— Успокоился, или мне кулаками продолжить? — снова спросил я.
— Слезь, убью!
Ничего себе выбор. Теперь точно не слезу. И ещё пара пощёчин прилетела в голову Виктора.
Да, он был больше, но без знания партерной борьбы из занятой
— Успокоился? — повторил я в третий раз это слово.
— Да! — выдохнул Виктор.
— Слезу, если не будешь кулаками махать? — спросил я.
— Слезай, не буду! — согласился он.
— Точно?
— Да, точно! — уверил Виктор.
И я, поверив этому, встал, протягивая Вите руку.
— Чего тебе надо-то, а?! — не принял руку помощи Виктор.
— Поговорить, я же сразу тебе сказал, а ты в штыки, — пожал я плечами.
— О чём нам с тобой говорить?
— Ну теперь точно есть «о чём». Напомни, что у нас с тобой за тёрки, а то я, представляешь, головой ударился о ковёр и забыл много чего.
— Не вешай мне лапшу на уши, — произнёс Витя, приподнимаясь на корточках, и его шатнуло на стену — видимо, пощёчины потревожили мозг.
— Не, серьёзно, — произнёс я, садясь напротив на корточки. — Я ничего не помню, а тут мне говорят, что у нас с тобой неровно что-то. Думал, расскажешь, а ты сразу бить.
Я потёр челюсть — она чёт заболела, и, походу, я ещё и губу прикусил.
— Ты мне тапки должен! — немного опомнившись, сказал Виктор.
— Тапки? — удивился я.
— Тапки, которые по пьяни в сортире утопил и потом мне мокрыми на порог поставил.
— Когда это было?
— В прошлую пятницу.
— Блин, мужик! Извини, я прям не помню этого! Короче, с меня новые тапки и пара пива. Ты какое пьёшь? — покачал я головой. Теперь всё становилось понятно.
— Жигулёвское.
— Добро! Жигулёвское, я проставлюсь, и между нами всё в норме? — спросил и увидел, как лицо Вити снова кривится, поэтому переспросил: — Или что-то ещё не так?
— Про тапки вся общага в курсе. Тогда все скажут, что меня пивом можно купить.
— А, понял, репутация. Короче, вот предложение: все же знают, что ты мне в глаз дал?
— Ну.
— Ну вот! Я тебе при всех новые тапки подарю и даже извинюсь! Ситуация глупая, надо сказать. Мы жмём руки, и ты говоришь, что всё в норме, а? Идёт?
— Я чего-то не понимаю — тебе это зачем? — удивился Виктор. Для него было невдомёк, зачем идти на мировую, если по сути выиграл бой.
— Исправляю ошибки прошлого. И это… не знаешь, где новые тапки купить?
— В хозяйственном, только он завтра до трёх работает.
— Успею! Завтра тапки, а пиво по приезду, как вернусь с турнира, — подытожил я.
— Идёт, — кивнул Перекрест, поднимаясь во весь свой рост. Я сделал то же самое.
— Тренируешься? — спросил я.
— Ну так, культуризмом чуть-чуть, — поскромничал Перекрест.
— Ничего
Грудная и плечи были проработаны на отлично, руки тоже, а вот шея отставала. Отставали и ноги.
— Приходи во дворец спорта, дам пару советов, — ответил он.
— Да не, мне бы в своих видах спорта разобраться. Ну, до завтра? — улыбнулся я и снова протянул Перекресту руку.
Рукопожатие наконец-то состоялось, и я направился с чувством выполненного долга обратно на третий этаж. Спать не хотелось, но у меня на столе был целый трансформатор с катушкой меди. Думаю, эта штука сработает лучше таблеток мелатонина — тем более в этом времени их ещё не придумали.
Вернувшись в комнату и включив свет, я уселся за стол разглядывая катушку трансформатора. Медная проволока блестела при свете лампы, как змеиная кожа. Вспомнились слова Светланы: «Виток к витку, без нахлёстов».
— Чёрт, да я ж ни хрена не смыслю в этом, — пробормотал я, но руки сами начали движение.
Пальцы словно бы помнили-то, чего не знал мозг. Проволока ложилась ровными рядами, будто сама выбирала путь. Странное чувство — будто кто-то водил моими руками. Может, у Саши Медведева талант к этому? Хотя я к таким вещам относился скептически, с первого курса пединститута нам вдалбливали «основа прогресса упражняемость».
За окном завывал ветер. Где-то после в районе часа ночи я закончил, поставил катушку на стол и плюхнулся на кровать. Глаза слипались, мелкая моторика перегрузила нервную систему и хотелось спать, но в голове вертелось:
«Завтра субботник. Потом — хозяйственный. Тапки. Пиво. Мир с Витей. Турнир в Воронеже».
Последнее, что запомнил перед сном — холодный металл каркаса кровати под пальцами, которые я сунул под матрац для удобства.
Утро встретило меня серым небом и пронизывающим ветром. Гена припёрся поздно и тоже почти не спал, в результате мы оба вышли на субботник словно Зомби. Вся общага копошилась во дворе общежития: девчонки с граблями, пацаны таскали мусор в деревянных носилках. Витя с компанией грузили в грузовик старые доски. Увидев меня, он хмыкнул и еле заметно кивнул.
Точно, надо успеть до трёх!
Работали молча. Я копал канаву под новые толи кусты, толи деревья, которые должны были привезти какие-то натуралисты, но их как-то не наблюдалось. Генка с со компанией таскал тяжести. Иногда наши взгляды с Перекрестом пересекались — он хмурился, для вида наверное, я отворачивался, чтобы поддерживать легенду ссоры.
К обеду всё завершилось победой трудящихся студентов. О чём весело объявила Зав общежития, крикнув: «Всё ребят, все молодцы, на сегодня все свободны!» — и народ потёк обратно в общагу. День конечно будет не солнечный, но студенты переоденутся и найдут чем себя развлечь. Я отряхнул руки, и вернув копательный инструмент в подвал, потопал в магазин.