Я - борец! Назад в СССР
Шрифт:
Пальцы Павла развязали узел, а в его руках разворачивалась совершенно новая белая дзюдога.
На лице у человека сияла улыбка — подарок, которым можно было гордиться. Экипировка, которую ты выигрываешь, особенно ценная. Да, умели раньше поддерживать спорт. Мне почему-то вспомнилось, как в прошлой жизни на рассвете ММА в одном из промоушенов моего прошлого города, выступающим ребятам подарили головки сыра, так как спонсором была фабрика по его производству.
— И лучшим борцом турнира среди взрослых становится… — протянул представитель оргкомитета турнира, но на его плечо легла рука партийного работника,
Он закрыл ладонью микрофон, когда один из мужчин показал ему развёрнутое удостоверение.
И тот отреагировал, повернувшись взглядом к группе оставшихся, что-то говоря им.
— Сергей Сидоров, подойдите к судейскому столику, — озвучил он.
И из толпы вышел виновник торжества, которому тоже показали корочку и, легко прикоснувшись к предплечьям спортсмена, указали на выход.
«Ну и ну!» — удивился я и быстро вышел с балкона, сунув трансформатор в сумку, наблюдая через широкую и длинную лестницу, как по холлу ДК ведут, сопровождая, Сергея.
Кому такому отдал Сергей Сергеич конверт с запрещёнкой, что парня прямо из зала выводят и сажают на задние сиденья в чёрную «Волгу» со шторками?
Блин, можно было просто дисквалифицировать на пару лет за допинг — пускай бы посидел без турниров, подумал.
А сейчас у парня, походу, будут реальные проблемы. Меня обуяли сомнения: всё ли я правильно сделал? Может, нужно было поговорить с Сидоровым, пригрозить оглаской, если продолжит калечить борцов?..
Что было бы, поступи я иначе, — я этого, скорее всего, не узнаю. На душе скребла парочка кошек, и, если бы я верил в Бога, я бы замолвил за молодого дурака словечко. Он, конечно, хоть и дебил, избалованный западными ценностями, но всё-таки человек…
На душе было скверно. Не было чувства победы — было ощущение прикосновения к чему-то грязному, что захотелось смыть в душе с мочалкой.
Не представляю даже, как сотрудники полиции, а в этом времени милиции, каждый день встречаются с несправедливостью и могут при этом оставаться людьми. Хотя про профессиональную деформацию ментов я слышал много, как и про профессиональный цинизм врачей. Что уж там говорить — слышал я и про школьных учителей, ненавидящих школьников.
Моя сумка была закинута на плечо, и я побрёл на первый этаж, высматривая в толпе весёлой молодёжи команду «Динамо».
— Пока, пацаны! — попрощался Паша, завидев меня издалека и ускорив шаг. — Ну что, погнали, аптеку тебе покажу, только надо в «Динамо» заехать, кубок поставить, чтоб с собой не таскать.
— Поехали, — произнёс я. — Не знаешь расписание автобусов в сторону Колодезной?
— Каждый час. Там же деревень по пути — пруд пруди, — весело ответил Павел. — Чё хмурый такой?
— Да так, думаю, за что Сидорова забрали.
— За членовредительство, наверное, — усмехнулся Павел. — Правильно сделали, что забрали. Тренер говорит, что он столько людей уже переломал. Я планировал на этом кубке по мужикам бороться — Сергеич запретил, говорит, будет урод один, что пока мне с ним рано встречаться.
— Погоди, тебе же 17, а ему 21 — как вы вообще можете пересечься?
— С 17 можно выступать и в молодёжке, и по мужикам, — ответил мне Павел.
— Понял, — кивнул я.
Мы
— Я щас, — сообщил Павел быстрым шагом пошёл внутрь.
Его не было минут пять, а вернувшись, он протянул мне синий свёрток.
— Держи, дарю! — гордо произнёс он.
— Погоди, это же?.. — не поверил я своим глазам.
Глава 16
Что не дает покоя ногам
В моих руках оказалась синяя дзюдога, да еще и с завернутым в неё белым поясом.
— Ты чё, это капец какой дорогой подарок! Она же подотчетная, поди? — только и нашёл что сказать я.
— Это просто синяя куртка, в которой нельзя на турниры по дзюдо выходить, а тебе тренироваться не в чем. Так что бери и носи! — бодро настоял Паша.
Я стоял, созерцая куртку, и в голове промелькнула мысль, что Паша выиграл турнир и теперь у него в крови преобладают гормоны счастья и успеха, дофамин и серотонин; под их действием человек может совершать такие вот щедрые, для этого времени, подарки. Хотя советский человек всегда открыт душой, я почему-то вспомнил диалог из фильма «Курьер», тоже про эту эпоху, куда я попал:
"— Слушай, Базин, у тебя есть мечта?
— У меня мечта — пальто купить.
— Ну что это за мечта…
— Зима на носу, а мне ходить не в чем. Прошлую зиму в куртке проходил, болел всю дорогу.
— На, пальто, носи на здоровье. Носи и мечтай о чем-нибудь великом."
— Спасибо, Паш! — кивнул я, всё еще сомневаясь, медленно помещая её в сумку.
— Ну, пойдем в твою аптеку. — поторопил меня Павел.
Темнело. Мы с Павлом вышли на пустынную улицу, где редкие фонари оставляли на асфальте жёлтые пятна света.
— Вон там, за гастрономом, — Павел кивнул на светящиеся витрины на первом этаже пятиэтажки и вывеску прямо под чьим-то балконом: «Аптека №37. Дежурная».
В витрине были разложены в качестве примеров картонные коробки из-под лекарств и стояла картонная разножка рекламы зубного порошка с весёлым ребёнком неопределённого пола в красных трусах, белых носках и сандалиях. На плече юный любитель порошка держал белое полотенце и огромную, для его размеров, щётку, словно средневековый стражник держит алебарду. Рядом с ребёнком, на рисунке, на боку стояла черно-белая и круглая, как шайба, пачка зубного порошка «Гигиена» и написан слоган: «Каждый школьник знает чётко, эту фразу на зубок, утром встал — зубная щётка, а за неё — порошок!» А сверху располагалась, видимо, подпись авторов сего маркетингового хода: «Наркомпищепром СССР и главпарфюмер». Эту бы рекламу в мою прошлую жизнь — школьники бы, как они говорят, «кекали» с неё непрерывно.