Я боюсь. Дневник моего страха
Шрифт:
Мои мысли о Сатане, прибравшем весь мир и церковь к рукам, – свидетельство большого моего нездоровья тогда, болезни, порожденной диким страхом. Если бы он тогда исчез из моей жизни, со мной все было бы в полном порядке. Именно страх делал меня умственным (психическим) инвалидом.
Теперь я даже рада, что с церковью у меня сложилось именно так, как случилось. Если бы тогда нашелся «хороший» батюшка, если бы церковь была другой – приветливой и ласковой, я вряд ли обратилась бы, в конце концов, к медицине и, скорее всего, погибла или стала блаженной идиоткой на паперти. Чудесная была перспектива! Как говорится, Бог уберег. Забавно…
Что гнало меня на поиски батюшки, церкви? Понятное дело, все тот же страх. Бояться каждый день за
А еще я была одна. При семье, родителях, родственниках и знакомых, но совершенно одна. В этом заключался самый ужасный ужас, кошмарный кошмар, страшный страх. Такие, как я тогда, несчастные, одинокие, больные – вот, кто становится прихожанами. Наверное, они упорнее меня: ходят по разным церквям, не ограничиваясь двумя, как я; ищут и находят своих духовников, батюшек, тетушек, сектантских вождей, шаманов, не знаю, кого еще… Простите меня, верующие, может, и зря так написала, но исправлять не буду. Для меня тема веры и религии закрыта раз и навсегда. Моей больной душе тогда был нужен хороший врач, а я занималась ерундой, которая лишь сильнее запутывала меня, толкала все дальше в болезнь, в одиночество, в беду.
И чтобы окончательно расставить все точки над «i»… Кое в чем я не призналась в этих записках – побоялась. Сама себе признаться побоялась – опять же страх… Меня совершенно не убеждали, а, если честно, отталкивали все эти сказочки про Адама и Еву, изгнание из рая, чудеса, которые творил Иисус… Про святых и преподобных… В общем, «исцеляйся, дурак» вспоминалось каждый раз, когда я слышала или читала обо всем этом. И даже сквозь мои постоянные серьезность, страх и тоску в эти моменты меня «пробивало» на улыбку, которую я не в состоянии была сдерживать.
Детские страхи
(из рассказов знакомых и друзей)
«Есть страхи, которые надо преодолевать регулярно. В детстве мой путь от дома до маминой работы занимал 4 километра пешком – до причала, куда приходил катер, по приятной дороге, практически без машин. Потом нужно было пройти по деревянному пирсу и спуститься по трапу на понтонный причал, к которому катер прибывал. Ждать его на этом качающемся причале было очень страшно – вода совсем близко. А в Кольском заливе она всегда холодная. Десять минут в такой воде – и человека уже не спасти. Родители еще больше пугали меня, говоря: «Стой смирно, а то упадешь в воду и утонешь…» Близость ледяной воды, качку, опасные волны, удар катера о причал я до сих пор физически ощущаю. Ну, это не так страшно, это такой маленький страх.
Катер доставлял нас к Морвокзалу, откуда до железнодорожного вокзала путь лежал по мосту. Вот это было совсем страшно. На высоте второго-третьего этажа надо идти сквозь пронизывающий ветер, по льду под ногами, над рельсами, поездами, проводами высокого напряжения. Люди спешили, толкались. Я очень боялась упасть… Во время войны моя бабушка жила в эвакуации в Тбилиси. И однажды какой-то местный идиот пытался сбросить ее с такого же моста, крича, что из-за русских война началась. Бабушка буквально на пальцах висела. После ее рассказа стала ужасно бояться этих мостов. И по сей день очень осторожно по ним хожу. Страх крепко засел в моем сознании на всю жизнь.
Думаю, надо было родителям в свое время успокоить меня, рассказать о прочности поручней, крепости моста, надежности их, родительской, защиты.
А сейчас мне регулярно снятся
А наяву впереди мост, который нужно преодолеть. Мне очень трудно жить – одно сплошное преодоление. А все говорят, что я сильная…»
Ленин и Крюгер: кто страшнее?
Вспоминаю один из своих кошмаров, который, к счастью, уже незнаком молодому поколению. Дай бог, чтобы никто больше не испытывал подобного страха… Как же его назвать? Страх перед властью? Страх попасть в тюрьму? Нет, скорее, страх перед карающей мощью тоталитарного государства. В общем, когда боишься ляпнуть что-то не то про партию-правительство, какую-нибудь «антисоветчинку», потому что за это могут сильно наказать. Смешно, конечно, я ведь жила не в 30-е годы, но и в 70—80-е меня дома сильно запугивали «карающим мечом революции».
Мне, например, говорили, что нигде нельзя рассказывать, о чем дома болтают родители (а уж они распускали языки, особенно в подпитии – ого-го!). Мне внушали, что рассказывать политические анекдоты – смерти подобно: обязательно кто-нибудь «настучит», и будет очень плохо. Меня стращали кагэбэшниками и прочей «спецурой», которая есть повсюду… Ребенком я была не в состоянии определить, сколько преувеличения было в родительских словах, поэтому воспринимала их буквально. Жить было очень страшно. Когда я спрашивала: «А что будет, если я что-нибудь «такое» скажу?» – мне отвечали: «Нас посадят в тюрьму». Не умея критически относиться к словам родителей, я, естественно, пугалась до смерти и старалась жить так, будто хожу по самому краешку обрыва: главное – не сорваться, надо все время быть очень внимательной и следить за каждым своим шагом, вздохом, малейшим движением.
Еще сравнительно недавно я думала, что подобная ситуация в детстве была только у меня. Однако рассказы многих людей показали, что и в других семьях родители успешно покалечили детей таким вот страхом. Конечно, я имею в виду семьи наших так называемых интеллигентов, кухонных диссидентов. Они ощущали себя очень храбрыми, умными и передовыми в своих пятиметровых кухнях, но им никогда в голову не приходило, что в отношении собственных детей они были дураки дураками и отъявленными трусами, опасавшимися, что ребенок невольно их «заложит» и у них могут быть неприятности на работе и в партъячейке. Почему им не приходило в голову просто не «свободолюбствовать» при детях, чтобы не перегружать детскую психику? Правильный ответ: потому что они были глупы.
Детские страхи
(из рассказов знакомых и друзей)
«Я была в первом классе. На уроке пения мы разучили новую песенку о Ленине. Мне ужасно понравилась мелодия. Когда я пришла домой, захотелось поделиться с мамой новым знанием, красиво спеть, чтобы она удивилась, улыбнулась и похвалила. В это время она что-то делала на кухне. Я вошла и запела: «Запах тополиный и сиреневый над Москвою майскою поплыл. Встретились весною дети с Лениным, Ленин с ними долго говорил. Надо, чтоб росли вы коммунистами…» Больше ничего я спеть не успела. Мама вдруг как шваркнула половником по столу… «Не сметь! – она завизжала. – Никогда не сметь петь мне про Ленина! И про коммунистов! Слышишь! Никогда!» Не знаю, почему я не сделалась заикой… Меня трясло. Я буквально уползла тогда из кухни к себе, так ничего и не поняв…