Я буду первым
Шрифт:
Ворота открываются и закрываются, выпуская машину Хромова. Надеюсь, он уедет.
Возвращаюсь в тепло дома, еле передвигая ноги. Без сил опускаюсь на диван в гостиной.
– Что, в этот раз, очередная война не началась?
– спрашивает Давлатов.
– Не знаю. Он, конечно, не грозился убить меня при следующей встречи. Но...
Давлатов проходит в комнату, садится в кресло напротив и спрашивает:
– Ты не думаешь, что поступила чересчур жестоко? Может, он бы пошел на твои условия?
Сцепляю руки в замок
– Я его боюсь. Не знаю, что придет ему в голову. И от этого становится еще страшнее. Не хочу дергаться оставшиеся семь месяцев. Не хочу переживать потом, не отнимет ли у меня малыша его невменяемый папаша.
– То есть в то, что он может себя вести нормально, ты не веришь?
– Нет, не верю. Как думаете, если сказать правду и попросить не трогать меня, дать мне спокойно растить малыша, Платон бы пошел на такое?
Давлатов откидывает голову назад.
– Ты сама знаешь - нет.
– А у меня нет сил ему противостоять.
Сергей Владимирович снова смотрит на меня:
– Неужели противостоять - обязательно?
Я понимаю, о чем он.
– Вы меня хорошо знаете. У меня туго со всепрощением. Я не знаю, как буду чувствовать себя через месяц, полгода, год. Может, от тоски по Платону полезу на стенку. Но пока мне неприятно его присутствие, его прикосновения. Даже голос вызывает раздражение. Я не знаю, может, это пройдет. Но насиловать собственную психику не хочу. Ему что-то там показалось. И он решил, что имеет право творить в отношении меня все, что угодно. Но кто дал ему это право? Я ему ничего не обещала. Он вообще говорил, что ему нужен лишь секс. Тогда с какого перепугу он вправе требовать верности, любви, чего-то еще?
Отчим протягивает руку и сжимает мои окоченевшие ладони.
– Лен, успокойся. Тебе нельзя нервничать. Я все понимаю. И не осуждаю ни в чем. Мне хочется, чтобы с тобой все было хорошо.
Его слова успокаивают. Я слишком устала от хромовских экспериментов.
– Что будем делать теперь?
Я много думала об этом.
– Я выиграла конкурс. Из Испании приезжал профессор, он был одним из членов комиссии. Ему очень понравилась моя работа. Он предложил мне обучение и стажировку у него. Здесь я могу продолжать числиться, взять академ, а после родов приезжать сдавать сессии. Я разговаривала с ректором. Он не против.
Давлатов задумывается.
– Чем занимается этот твой профессор?
– Психология преступников, если коротко.
Отчим хмурится.
– Ты беременна. Уверена, что хочешь всем этим заниматься?
В этом я как раз уверена. Я смогу получить и российский диплом, и международный. И именно в той области, которой планировала заниматься.
– Сергей Владимирович, я всего лишь жду ребенка. И это не значит, что у меня отказал мозг.
Он улыбается.
– Лена, а я всего лишь спросил. Насчет твоих умственных способностей, у меня никогда не было сомнений. До родов ты
– Профессор тоже сможет предоставить мне отпуск. Где-то на полгода. Будет сложновато. Но ничего, с чем нельзя справиться.
– Чужая страна, чужая культура, ты окажешься одна- заостряет он внимание на том, о чем я сама думала.
– А здесь мне придется сесть дома, чтобы скрывать растущий живот. И не факт, что никто не проболтается.
– Тут кто-нибудь обязательно увидит и сообщит Хромовым. Уехать тебе нужно в любом случае. Но учиться и работать с младенцем на руках - трудно.
Я вздыхаю и невесело улыбаюсь.
– Что же делать? Нужно было думать раньше. Я справлюсь.
– В этом я абсолютно уверен, Лен. Ты умная и упорная. У тебя все получится. Жилье, няня, деньги тоже не проблема.
Мы с мамой уже обговаривали, что делать после того, как я скажу Платону, что сделала аборт. Она не хотела, чтобы я уезжала в Испанию. А мне было жаль терять такую возможность. Это потрясающие перспективы для будущей карьеры.
Я остаюсь в гостиной. Давлатов оставляет меня одну.
Спустя какое-то время приходит мама.
– Сказала?
– Да.
– Не пожалеешь?
– Нет.
– И?
– Мам, я уеду. Это то, что я хотела делать. И такие предложения каждый день не делают. Вы сможете ко мне приезжать. Я же не на край света собралась. Да и другая страна, новые впечатления. Мне все это нужно.
Она согласно кивает. Я прошла обследование. Со мной и ребенком все в порядке. У меня нет даже токсикоза.
– Ты только не загоняйся. Если станет тяжело, ты все успеешь и после того, как родишь.
Глава 15
Платон
В машину сажусь как пьяный. Зачем? Зачем она это сделала? Сил на нее смотреть нет.
Внутренности скручивает от несправедливости. Ребенок ей чем помешал? Тем, что мой? Родила бы и мне отдала, если сама не захотела воспитывать. Убивать его было зачем?
Это такой изощренный способ мести? Тогда Еленка права. Больно так, что ни вздохнуть.
Не знаю, почему это так важно для меня. Может, потому что не сопляк уже. Но о малыше бы позаботился.
Как доехал до квартиры в Хамовниках, не помню. Пару раз едва не попал в аварию. Но все же доехал. На улице хотелось заорать в голос и благим матом. Эту проклятую бумажку занес с собой. Она жгла руку. Опустился в кресло в гостиной в вечерних сумерках, листок отшвырнул от себя.
Во мне пробуждалась страшная, чудовищная ненависть к женщине, которую люблю. За то, что так поступила.
Сколько я так просидел, не знаю. Я словно отключился от реальности, варясь в котле собственных мыслей. А потом я подумал, что всегда, когда дело касается Лены, я слишком подвержен эмоциям, а не рассудку. Будь это по-другому, не было бы все сейчас настолько сложно.