Я буду первым
Шрифт:
– Ну, что, писать явку с повинной будем?
Не могу не съязвить.
– В чем? В убийстве Кеннеди? Так я тогда не родился еще.
Мои слова собравшимся не нравятся.
– Неправильный ответ. Легко Вам с нами, господин Хромов, не будет, - слышу я от лысого.
Жму плечами. Отец должен уже меня найти. Хороший адвокат обеспечит этим ребятам необходимые трудности.
Глава 16
Платон
Лысый откидывается на стул, сверлит меня взглядом:
– Сейчас мы
Он говорит уверенно. Значит, помощь мне придется еще подождать. Но подписывать какие-либо документы в такой ситуации - верх безумия.
– Не знаю, как Вам, а мне насиловать никого не приходится. Они сами из трусов выпрыгивают. Девушки нынче любят деньги. Ну, вам-то не понять. С вашей полицейской зарплатой. Ни в нормальный ресторан ее ни сводить, ни на шмотки ей отсыпать. Вот и пользуетесь, чем Бог послал.
Губы у лысого расползаются в нехорошей улыбке
– И чем же Вы, Платон Игоревич, собираетесь доказывать собственную невиновность?
Может, попробовать? Хотя, судя по всему, им моя невиновность до одного места. А вдруг?
– В моих вещах была флешка. На ней видеозапись, на которой четко видно, что Пархомова ушла от меня целая и невредимая.
– Эта?
– в руках у лысого появляется флешка, на которую я успел скопировпть данные камер.
– Да, - подтверждаю я его догадку.
Если это не доказательство, то не знаю, что ему еще надо.
Затем, наблюдая, как флешка летит в корзину для мусора, осознаю, что " вдруг" не произошло.
– Не было у Вас в вещах никакой флешки, господин Хромов, - комментирует свои действия лысый.
Вот она- - честная и неподкупная полиция.
Растягиваю губы в такой же неприятной улыбке. Если он решил, что это что-то меняет, то он дурак.
– Это абсолютно ничего не меняет, - объясняю ему простейшую вещь.
За кого он меня принимает? Серьезно надеется, что с перепугу брошусь писать признание?
– К следаку везите, - командует лысый.
Меня перевозят в Следственный комитет. Там я оказываюсь на допросе у следователя. На вид ей лет 35, волосы темно-шоколадного цвета, стрижка каре, внимательный взгляд синих глаз, стройная фигура, ухоженные руки с идеальным маникюром. Что она здесь делает? Нравится этим заниматься?
– Меня зовут Клавдия Сергеевна. Фамилия - Струева. Вы подозреваетесь в покушении на изнасилование Пархомовой Ирины Петровны, совершенное с угрозой убийства.
Я присвистываю:
– Вот это я Чикатило!
Синие глаза смотрят строже:
– Это не шутки. Показания давать будете?
Про флешку я уже рассказал, в результате ее выкинули.
– Нет.
– Тогда я оформлю необходимые бумаги и представлю в суд ходатайство о Вашем заключении под стражу.
Проверять, купили ли следачку, у меня желания нет. Без помощи извне я из этой заварушки вряд ли выберусь.
– Как Вам будет угодно. Подписывать ничего не буду.
Она хищно улыбается:
– Это уже как Вам будет угодно.
В кабинете появляется адвокат, предоставленный мне государством. Пробую протестовать, предлагаю вызвать другого защитника, так как в состоянии оплачивать его услуги. Меня не слышат. Ни следователь. Ни судья. Арест проходит быстро. И вот уже конвой везет меня в СИЗО, как и обещал лысый.
Я в курсе, что статья 131 Уголовного кодекса - позорная. И представители уголовного мира не особо жалуют тех, кто попал в тюрьму по ней. Так что не думаю, что мне будут особо рады за колючей проволокой. Меня ведут вдоль металлической сетки, из-за которой на меня скалятся сторожевые псы. Прохожу необходимые процедуры, и меня с почестями провожают в камеру. Здесь меня должны ждать. Народу немного, человек шесть всего. Понятия не имею, как себя надо вести. И обзаводиться подобными знаниями я не планировал.
Поэтому просто иду к свободной кровати. В конце концов, в этом учреждении у отца больше возможностей мне помочь.
– О, как! Здороваться, парень, у тебя не принято?
– обращается ко мне мужик лет шестидесяти.
Весьма приличный на вид, как ни странно.
– Почему же?
– деланно удивляюсь, -День добрый!
Голос звучит с некоторой долей сарказма. Причин опасаться за собственную жизнь пока не вижу. Если же что, то пожалуй я из сидельцев парочку на тот свет все же прихвачу.
Ловлю на себя цепкий взгляд карих глаз. Меня разглядывает практически мой ровесник. Может, лет на пять постарше. Коротко стриженный, в футболке. На жилистых руках полно татуировок. Они, наверняка, что-то значат, но осваивать и эту премудрость мне ни к чему.
– Добрый!
– отвечает он мне с усмешкой, - И за что ж ты к нам, важный гость? Или тебя по ошибке сюда посадили?
Я так понимаю, он уже знает, и кто я, и почему здесь.
Да и вообще врать, трусливо поджав хвост - так скоро сам себя уважать перестану.
– Статья 131, - отвечаю и наблюдаю за его реакцией.
– Нехорошая статья, - роняет он медленно, - Я б такой гордиться не торопился.
Я и не горжусь. Более того, я чувствую себя последним дураком из-за того, как все случилось. Девочка Ирина выросла. И не очень выбирает способы достижения целей. Хотя я сам от нее тоже недалеко ушел.
– А тебя сюда за достижения в труде и спорте определили?
– Мирон, новенький, кажется, нас не уважает, - замечает еще один обитатель камеры.