Я буду тебе вместо папы. История одного обмана
Шрифт:
Мы поехали на пляж, чтобы дать Доре и моей маме возможность отдохнуть и поболтать в спокойной обстановке. Стояла по-настоящему летняя, солнечная погода. Замечательный день для поездки к морю, сказал сосед.
Внутри машины было очень жарко, мальчишки все время толкались, и я чувствовала себя совсем несчастной. Сосед велел взять с собой купальные костюмы, но мой был старым и слишком маленьким. Верх тесно облегал растущую грудь, а мне не хотелось, чтобы люди увидели мои соски, когда он намокнет. Еще у меня на теле стали расти волосы, и я боялась, что какой-нибудь волосок вылезет из-под трусиков и кто-нибудь обязательно заметит.
В тот день его дочь, а не я, сидела на переднем сиденье. Мне пришлось устроиться сзади, с двумя мальчишками.
Я без конца спрашивала себя: что же я сделала не так, почему он стал по-другому ко мне относиться? Он гладил по голове свою четырехлетнюю дочь, и та звонко смеялась; он улыбался и называл ее маленькой принцессой, а я смотрела на них и чувствовала странное покалывание в затылке. Ведь когда-то особенной он считал меня, и это я сидела на переднем сиденье, а сосед внимательно слушал мой детский лепет, называя меня своей маленькой леди, — но теперь мое место заняла его дочь, и ей достаются вся его забота и внимание.
Я кусала губы и старалась не плакать, сжавшись в углу машины. А потом увидела отражение его глаз в зеркале заднего вида: он смотрел на меня с издевкой, словно без труда читал на моем лице все чувства и переживания, которые я старалась скрыть.
Остаток пути я просидела, прижимаясь к прохладному стеклу и делая вид, что меня очень интересует пейзаж за окном. Я знала, что он молча смеется надо мной, но не понимала почему.
Едва вдали показалось море, брат схватил меня за руку и закричал от переполнявшего его восторга. Стоило машине остановиться, как мальчишки тут же выкатились на пляж.
Мы сняли обувь и пошли по нагретому солнцем песку к блестящей воде. Море лизнуло теплой волной мои голые пальцы, и я на мгновение забыла обо всех переживаниях.
Люди водили по пляжу осликов и предлагали покататься на них за шесть пенсов. Сосед достал из кармана доллар, и мы все взобрались на ушастых скакунов. Потом он купил нам по большому рожку мороженого, и мы уплетали тающую на солнце сладость, не забывая слизывать белые капли с пальцев.
А потом я увидела шарманщика, он шел и крутил ручку большого музыкального инструмента, который удерживал на весу при помощи толстого кожаного ремня, накинутого на шею. Веселая популярная мелодия освежала знойный полдень.
Я почувствовала руку соседа у себя на локте.
— Смотри. — Он указал на маленькую обезьянку, сидевшую на плече музыканта. Вокруг шарманщика собралась целая толпа, привлеченная музыкой и забавным зверьком, который бегал среди зрителей с жестяной банкой и собирал монетки для своего хозяина.
Обезьянка была одета в яркий красно-желтый наряд. Но эти счастливые цвета совсем не подходили к грустным глазам маленькой пленницы. Я видела, что в ее взгляде смешались усталость и безнадежность.
Но люди ничего не замечали, тыкали в обезьянку пальцами, кидали монетки и смеялись. Я знала, что никто из них не задается вопросом: раз зверек так счастлив, то зачем хозяин нацепил на него ошейник и поводок?
Сосед все еще держал меня за локоть и гладил пальцами по руке.
— В чем дело, моя маленькая леди? Почему ты грустишь? — спросил он.
— Все в порядке, — ответила
— Думаю, на обратном пути ты поедешь впереди. Может, это тебя развеселит.
Я знала, что он прав. И от этого было только хуже.
Шли годы, но в моей жизни мало что менялось.
Джеку было всего несколько месяцев, когда отец сообщил, что Дейв уволился и переехал с семьей в другое место. «Нашел новую работу где-то на севере», — сказал он, и это был последний раз, когда имя Дейва упоминалось в нашем доме. Джек стал полноправным членом семьи, и я часто слышала, как отец с гордостью говорит «мои сыновья».
Теперь он реже напивался и еще реже уходил в запой, мама казалась вполне довольной этим, но я по-прежнему не доверяла отцу, поскольку время от времени он все-таки не мог противиться соблазну пойти в паб. После этого в доме снова слышались его пьяные крики и мамин плач.
Но когда я сказала маме, что меня пугают его вспышки гнева и грубость, она, к моему огромному удивлению, попыталась его оправдать.
— Марианна, попробуй относиться к нему мягче, — сказала она. — Ему несладко пришлось в детстве, понятно, что он ожесточился.
— Да? — недоверчиво взглянула я на маму. — А по-моему, у него очень милые сестры, и бабушка обычно ведет себя так, слово он всегда все делает правильно, хотя мы ей и не нравимся.
Мама вздохнула и объяснила, что раньше все было совсем по-другому. Тогда я наконец узнала, каким было детство моего отца.
— Его мама, твоя милая старая бабушка, вся такая добрая и правильная… ну, она не всегда была такой. Когда-то, Марианна, о ней ходили слухи по всему городу. Она была привлекательной стройной девушкой и умудрилась родить ребенка, не потрудившись перед этим выйти замуж. Она даже не стала уезжать из города, как делали другие девушки в подобной ситуации. Нет, она ходила по улицам, нагло демонстрируя округлившийся живот.
Я с широко раскрытыми глазами слушала рассказ о прошлом моей семьи. Мама обычно обращалась со мной, как с маленькой девочкой, которой не нужно знать о подобных скандальных подробностях, но в этот раз она, судя по всему, решила поговорить со мной как со взрослой.
— А что случилось потом? — спросила я, пытаясь скрыть охватившее меня волнение.
— Ничего особенного. Твоя бабушка, ко всеобщему удивлению, оставила ребенка. Люди сплетничали, что она забеременела от какого-то богача и он заплатил ей за молчание, но сегодня даже твой отец не знает, есть ли в этом хоть доля правды. В любом случае, после того как ребенок появился на свет, она уехала, оставив его на попечении своей матери. И уж та обращалась с ним ой как неласково. Твоя прабабка всю жизнь считала, что этот ребенок — позор для ее семьи. А еще она искренне верила в справедливость поговорки «Розги пожалеешь — ребенка испортишь» и колотила его за малейшую провинность. — Мама замолчала, представив маленького мальчика, каким был мой отец, отчаянно пытающегося укрыться от гнева своей бабушки. — Ему пришлось жить с этой злобной старухой до тех пор, пока его мать наконец не вышла замуж. Но дело было сделано, и он так и не простил мать за то, что та его бросила. И я тебе вот еще что хочу сказать: когда я забеременела, твой отец на мне женился. Его матери это не понравилось, а он все равно от меня не отступился.