Я догоню вас на небесах (сборник)
Шрифт:
— У художника свой Бог, созданный по образу и подобию, — сказала женщина-синяк. Глаза у нее были такими большими, какие не защитишь даже слезами.
Регина посмотрела на автора.
— Ха-ха, — сказала. — По его подобию получится вот такой божок: прыщавый, худосочный и жадный. Такие боги за счет женщины в ресторан ходят.
Константин Леонардович снова постучал пальцами по столешнице.
— Картина седьмая, — сказал автор, не дрогнув. — Появляется компьютер. Жители дерутся за места у экранов. С этого момента они все похожи
Японец. Алиготэ.
Японка. Сенсей…
Японец. Каратэ…
— Здесь у меня будут японские фразы, — пояснил автор. — Читаю дальше.
С развитием технических знаний и распространением учения дзен количество людей на земле сильно уменьшится. Этому же будут способствовать импотенция, самосозерцание, лечение зубов гамма-лучами, противозачаточные средства, которые начнут выпускать в красивых фантиках с ягодками, птичками, зверушками. Компьютерные игры снизят половое влечение, что, в свою очередь, отразится на рождаемости. Теперь жители даже не черные — они зеленые, как японцы в хаки.
Дурак. Когда-то они были розовые. Несли в себе добро. Сейчас, по-моему, только навоз.
Гений. Они всегда стремились к скупке краденого.
(К разговору прислушивается лохматый житель.)
Житель. Но среди нас имеются великие мужи.
Гений. Чтобы прослыть великим, достаточно дубины.
Житель. Но почему же? Но…
(Дурак с подозрением приглядывается к Жителю. Хватает его за грудь.)
Житель. Что вы делаете?
Дурак. Девица! Если ее помыть и причесать, будет хорошенькая. Душечка. Солнышко. Запомни, крошка, единственное стоящее занятие — любовь. (Увлекает Девицу в кусты рододендрона.)
Гений. Я же говорю — дурак, а умный…
(Гений заглядывает за кусты. На траве разостлана скатерть. На скатерти бутылка и закуски. Причесанный Дурак и причесанная Девица сидят в обнимку со стаканами в руках. П о ю т: «Парней так много холостых, а я люблю тверезого…» Гений присаживается к «столу». Разглядывает бутылку.)
Гений. Кагор…
Дурак. Спасать их надо. Верни им ветчину, вино и медленные танцы…
Гений (пьет из горлышка кагор). Шекспир с глубокого похмелья, вылезши из борделя, где пребывал неделю или месяц, создал «Ромео и Джульетту». Все замечательное — с перепоя.
Девица. «У любви, как у пташки, крылья…»
Гений (смотрит в горлышко бутылки. Сунул туда палец.)Дыра — начало всех начал. Дыра и точка. И взрыв!
Бог (сверху).
Гений. А ты заткнись. (Бросает бутылку вверх.)Лучше выпей. Вино есть колыбель и кладбище богов.
Бог (сверху). Неглуп, но алкоголик.
Дурак. О Боже, он придумал вещество, способное к самопознанию. Какую-то пластмассу — дрянь какую-то…
Девица. «Любовь никогда не бывает без грусти…»
Бог (сверху). Самопознание все приведет к нулю.
Гений. Врешь. Я Бога сотворю.
Бог (сверху). Зачем тебе два Бога?
Гений. Не два! Всем-всем по Богу! Всем — и японцам.
Бог (сверху). Не утруждай себя. Они уже придумали забаву.
(Компьютеры, у которых сидит и дергается все зеленое человечество, вдруг взрываются с чудовищным грохотом и вонью.)
— Но почему японцы? — спросила женщина-синяк.
Ей ответила девушка-свечечка:
— Даша, европейский суперэтнос имеет тенденцию к свертыванию, он выработался. Зато азиатский суперэтнос на подъеме. Двадцать первый век будет принадлежать азиатам во главе с японцами.
— Как страшно, — прошептала женщина-синяк.
— Картина восьмая, — громко объявил автор. — И вновь сожженная земля. Все багрово и огнедышаще. По острым обломкам бредут в изнеможении двое — Гений и Дурак.
Дурак. Опять мы одиноки. Я говорил тебе — будь добрее.
Гений. Кричи. Пусть голос Дурака пустыню оживит.
Дурак. И закричу. Она была прекрасна-а!
Гений. Аннигиляция? О да. В ней все слилось: и жизнь, и смерть, гармония и хаос…
Дурак. Ты сам дурак. Я говорю о Ней…
Гений. Заткнись. Услышит этот старый хрен, что наверху, опять Ее подбросит.
Бог (сверху). Кайся.
Гений (неохотно и мрачно). Каюсь…
Вскочила Регина. Опираясь на плечо Скачкова, спросила:
— Ну почему? Почему ты все время пытаешься унизить женщину? Ты — импотент, в чем ты каешься?
— Как в чем? — спокойно сказал автор. — Это конец. Каюсь для точки.
— Ни в чем ты не каешься. Ты не любишь ни Бога, ни женщину. Только самого себя — мания величия. — Щеки Регины горели, как факелы чести и справедливости. — Весь этот хлам написан ради самовыпендрежа. А что касается Гения — не трожь! Чего нет в нас, того, естественно, не может быть и в нашей пачкотне.