Я - Джек Потрошитель?
Шрифт:
— Меня с работы выгонят, — пропищала она жалобно.
Я пошутил:
— И нам с тобой нечем будет кормить наших бедных маленьких детей? Идем!
Лариса просто не знала, что делать.
— Я не могу, Дима! — взмолилась она.
— Ты хочешь, чтобы меня убили? — стал дурить я девчонке голову. — Учти, если меня пристрелят, виновата будешь ты. Тебя же потом всю жизнь совесть будет мучить.
Мои слова потрясли Ларису.
— Все это так серьезно? — пролепетала она.
— Ну конечно, ночной мотылек, —
Наконец девушка сдалась.
— Ладно, — сказала она с тяжким вздохом. — Я пойду сторожиху отвлеку, а ты постарайся проскочить через холл незамеченным.
Девушка упорхнула, оставив открытой дверь, в ярко освещенный холл, середину которого занимал теннисный стол с рваной сеткой. Несколько мгновений спустя из ближней комнаты с зарешеченным окошком раздались голоса. Я быстро пересек освещенное пространство и затаился на лестничной площадке. Лариса появилась через пару минут. Выглядела она ужасно взволнованной и смущенной.
По крутой лестнице мы поднялись на четвертый этаж. Лариса пробежала пальцами по кнопкам кодового замка, раздался щелчок, дверь приоткрылась. На лестницу вырвался перестук реле, напоминавший работу армии машинисток.
— Проходи.
Коллектив здесь был сугубо женский: чистота, цветочки, горшочки, занавесочки; вдоль стены вернисаж детских рисунков, который оканчивался большим плакатом с девкой в каске и телогрейке с приветом от Кордена.
Большущий зал с высоченным потолком был заполнен лабиринтом трехметровых железных стенок, в которых что-то дзинькало, тренькало и стучало.
Лариса подвела меня к столу, забитому отвертками, кусачками, обрывками проводов и прочим инструментом и хламом. Встала по стойке "смирно".
Своего я добился, на АТС попал. Теперь девчонка сделает все так, как я пожелаю.
— Ну, Ларсон, — сказал я, обойдя девчонку и взмахнул рукой, будто держал в ней хлыст. Для начала выясни-ка фамилию и адрес абонента с номером телефона 69-96-69.
Номер перевертыш, который Таня записала на листке перекидного календаря, я помнил отлично. Пришла пора содрать с Семена Анатольевича покрывало таинственности.
Пожирая меня глазами, Лариса отчеканила:
— Список с номерами абонентов на третьем этаже в "Кроссе".
— Беги в "Кросс", — я развалился на стуле и еще ноги хотел положить на стол, да передумал.
Лариса вытянулась:
— Туда посторонним вход воспрещен. Мне не положено.
— Но мы же договорились, Ларсон! Ты мне помогаешь, — укорил я. Потом хлопнул Ларису по костлявому заду и скомандовал:
— Бе-е-гом!
Пока я курил, сидя за столом, Лариса метеором слетала на третий этаж и опять встала передо мной, моргая рыжими ресницами.
"Заставить ее подпрыгнуть, что ли?" — подумал я, но решил отложить этот опыт до следующего раза. Я отобрал у Ларисы
— Теперь, дитя ночного города, подключись к аппарату этого самого Рудакова. Сможешь?
— Смогу. Но получится параллельный телефон, — робко возразила Лариса.
— Знаю. Действуй!
С телефоном в руках Лариса направилась вдоль ряда железных стенок, шагая, как оловянный солдатик, и исчезла в одном из проходов. — Готово! — высунула она голову.
— Оставь его там… и… и выключи эту чертову сигнализацию.
Лариса пропала. Действующая на нервы сигнализация наконец заглохла. Девчонка вновь возникла рядом со мной
Я взял со стола трубку телефона и покрутил диск. Добрую минуту в ухе раздавалось равномерное мяуканье вызова, потом щелкнуло, и женщина сказала:
— Алло?! — в трубке слышался отдаленный шум застолья и звуки музыки.
Я потребовал:
— Рудакова, пожалуйста.
— О-ой! — прогнусавили на том конце провода. — Это так срочно? У нас сегодня гости. Мой муж как раз тост говорит.
Моему тону мог бы позавидовать прокурор.
— Когда я сообщу вашему мужу новость, ему будет не до тостов в течение примерно пятнадцати ближайших лет.
Жене Рудакова вдруг резко перекрыли кислород.
— Что случилось? — сказала она придушенно.
— Рудакова, пожалуйста!
— Сеня! — заголосила трубка.
Женский голос сменился на мужской.
— Слушаю, — Рудаков был весел, он еще не знал, какой сюрприз я ему приготовил.
— Что ж вы, Семен Анатольевич, — послал я по проводу вместе с приветствием ухмылку, — назначаете девушке свидание, а сами не приходите… Вас там ждали…
У Семена Анатольевича изменился голос;
— Вы кто?
"Знает, что Таня мертва", — подумал я и сказал:
— Ваша совесть. Объясните-ка ей, как случилось, что после вашего телефонного звонка к Николаевой ей ночью перерезали горло. Вы убили Таню из-за документов, которые принадлежат ее отцу?
Попал, кажется, в точку — в трубке захлопнулась челюсть, раздался щелчок и короткие гудки.
При заключительных словах глаза Ларисы стали похожи на две буквы "О". Я подмигнул ей и улыбнулся:
— А теперь, Рыжик, бежим ко второму аппарату.
Мы кинулись в лабиринт перегородок, туда, где на квадратиках серого линолеума стоял подключенный к номеру Рудакова телефон, и сели возле него прямо на пол. Целых двадцать минут мы смотрели на пластмассовую коробку, как на предмет, с которым должно произойти чудо, но аппарат молчал с упорством пустого ящика, и когда я уже усомнился в его работоспособности, вдруг тихонько затренькал. По параллельному телефону Рудаков набирал чей-то номер.