Я - Джеки Чан

Чан Джеки

– Вот свинья!
– заявил Юань Лун, когда мы готовились к послеобеденным занятиям.
– Я не могу поверить, что ты сожрал целых два горшка.

– Да, жалко, что у тебя кишка оказалась тонка попросить добавки, заметил я.

– Пошел ты...
– ответил Самый Старший Брат и махнул кулаком в мою сторону. Я со смехом ушел от удара. Дело могло бы принять скверный оборот, но в этот момент в спортивный зал вошел Учитель, и мы спешно разошлись по своим местам.

Занятия в тот день были изматывающими. Учитель заставил нас исполнить все элементы репертуара, выкрикивая время от времени неожиданные "замри!" или принуждая выполнять то или иное упражнение в два, а то и в три раза дольше. Перерывов не было вовсе,

и после одной группы движений мы немедленно переходили к другой, еще более сложной. Наконец Учитель взмахнул тростью и завершил занятия.

– Черт, это было безумие, - тяжело дыша, отметил Юань Квай. Юань Бяо уселся на пол со скрещенными ногами - он так устал, что едва ходил. Несмотря на двойную порцию за обедом, у меня уже разгорелся дикий аппетит, но ужин уже начинался, и у нас не было времени на отдых или праздные разговоры.

Тут Учитель легонько коснулся тростью моего плеча:

– Юань Ло, продолжай тренировку, - сказал он.
– Сегодня ты славно пообедал, и сил у тебя должно быть больше, чем у других. Остальные могут идти ужинать.

Я стоял, разинув рот. Остальные Счастливчики, проходя мимо, причмокивали языком и похлопывали меня по спине.

– Должно быть, после такого занятия ужин покажется мне особенно вкусным,- выкрикнул Юань Тай.

– Да и всем нам, - добавил Юань Квай. Они были безжалостны.

– Юань Ло, я хотел бы увидеть несколько высоких ударов ногой. Начинай, - велел Учитель, занимая место во главе стола. Затем он обернулся к повару, который расставлял перед ним тарелки и палочки для еды, и сказал ему: - Положи, пожалуйста, побольше риса.

Какое бессердечие!

51 "СЧАСТЛИВЧИКИ (часть 2)"

Если в тех методах воспитания, к которым прибегал Учитель, и было нечто хорошее, то оно заключалось в том, что у нас редко возникало искушение дважды повторять одну и ту же ошибку. Однако учиться на ошибках было не так уж легко. Если в окружении обильной еды мне было довольно трудно противиться соблазну, то для Юань Бяо наши обеды в стиле dim sum превратились в мучительно долгую пытку. Он провожал проплывавшие мимо тележки взглядом утопающего, который смотрит на далекую полоску земли, или умирающего от жажды в пустыне, завидевшего вдалеке оазис. Особые терзания доставляли ему подносы с выпечкой и прочими сластями - такие близкие и в то же время такие недосягаемые. Однажды он не выдержал: увидев двигавшееся рядом бисквитное пирожное, он непроизвольно указал на него пальцем. Официант принес пирожное на стол и удалился, а все мы, включая Учителя, потрясенно уставились на Юань Бяо. Осознав всю чудовищность своего поступка, он разразился рыданиями и не мог остановиться даже тогда, когда мы уже возвратились в Академию, хотя пирожное осталось на столе нетронутым. Глядя на эти мучения, даже Учитель не решился наказать его.

Юань Бяо всхлипывал, сидя в углу, а Юань Квай без всякого сочувствия пожал плечами: - По крайней мере, ты мог бы съесть то пирожное, - заметил он. Я двинул его в плечо и отправился утешать младшего брата.

52 "СЧАСТЛИВЧИКИ (часть 3)"

Как я уже говорил, самым большим преимуществом положения Счастливчика была сама возможность выступать на сцене - узнать радость яркого света и вкус одобрения со стороны зрителей.

Так как у меня был достаточно неплохой голос, после нескольких спектаклей, где я исполнял роли второго плана, меня начали готовить к первой ведущей роли. Это был гвоздь программы, демонстрировавшийся в опере только по особым случаям - в честь свадьбы или дня рождения. Представление можно было считать показательным выступлением, но я учил роль с наслаждением, так как на время спектакля все остальные звезды нашей труппы становились моими подданными. Даже Самому Старшему Брату и Юань Таю предстояло играть простых солдат моей армии, а Юань Ва - оруженосца, присматривающего за моим конем.

Поскольку

эту пьесу играли весьма редко, мне пришлось достаточно долго ждать подходящего случая. Когда этот день наконец наступил, Учитель сообщил мне, что нер- вничать не стоит: я очень хорошо подготовился к своему дебюту и зрители, несомненно, оценят мое мастерство. Он мог бы и не говорить об этом. Все тело дрожало от возбуждения, строчки текста вспыхивали в голове огненными буквами, а на распевке за кулисами голос звучал сильно и громко. Я так сжился с ролью, что и за сценой с важным видом отдавал приказания "слугам", требуя, чтобы мне подали накидку и головной убор, и распекал Юань Квая за то, что тот не успел вовремя загримироваться. Поправляя свои доспехи, Юань Лун, казалось, размышляет о том, не проткнуть ли меня копьем, но за кулисами царило суетливое столпотворение, а занавес вот-вот должен был подняться - у Юань Луна просто не было времени задать мне хорошую трепку, и он решил подождать окончания спектакля.

Учитель громким шепотом призвал нас к тишине и порядку. Мой гвоздь программы - дебют в роли короля театра - вот-вот должен был начаться. Приподняв полы накидки до бедер, я вышел из-за кулис, вытянув другую руку перед собой в боевой стойке, и шагнул в свет прожекторов.

Я запел, и зрительный зал зашумел. Я призвал свои армии к бою, и из-за кулис стремительно выкатились беспрекословно подчинявшиеся мне старшие братья и сестры. Когда я выкрикнул: "Стройся!", они встали стройными рядами и в один голос отклик- нулись: "Есть, господин!" И когда я обозревал свое войско, они склонялись передо мной, королем этого театра. Что бы я ни сделал, зрители рукоплескали и кричали: "Браво!" Это был настоящий успех!

Покинув сцену, я увидел Учителя, который с суровым видом стоял за кулисами. Его рука поигрывала тростью, а лицо выражало молчаливое неодобрение.

"Что я сделал не так?!" - думал я. Вдруг очень не захотелось покидать сцену - и совсем не потому, что мне так нравилось быть там. Я понял, что Учитель заметил ка- кую-то оплошность, и, едва занавес будет опущен, мне придется заплатить за каждую совершенную ошибку. Однако неизбежного не миновать, сколько его ни оттягивай,- как только смолкла последняя нота, а войско двинулось по моему приказу в сторону заката, занавес опустился.

Король театра умер. Да здравствует прежний и будущий король - мой Учитель!

– Подойди ко мне, Юань Ло, - ледяным тоном велел он.

– Сейчас получишь, Длинный Нос, - сообщил проходивший мимо Юань Лун и ткнул меня в спину своим копьем. Я вздрогнул и побрел к Учителю.

– Поднять руки, ладони вверх, - приказал он, а затем нанес мне пять жгучих ударов.

– Учитель, что я сделал не так?
– жалобно спросил я, мысленно повторяя в памяти свое выступление.

– Ничего, - ответил он.
– Ты был очень хорош. Но я хочу, чтобы ты навсегда запомнил одну вещь: как бы хорошо ты ни играл, ты никогда не должен слишком гордиться этим. Рядом, на сцене, много других актеров, и успех представления зависит от их мастерства не меньше, чем от твоего собственного.

С этим он оставил меня, все еще облаченного в театральный костюм, а сам принялся руководить сбором декораций и бутафории.

53 "МОЯ НЕСЧАСТЛИВАЯ ЗВЕЗДА"

Помимо тех случаев, когда нас приглашали на выездные гастроли - обычно в самые странные места с самодельными сценами, - мы играли большую часть спектаклей там, где впервые испробовали вкус оперы: в театре парка развлечений Лай Юань. Спустя несколько месяцев после начала выступлений мы стали достаточно известными, чтобы нас узнавали, - поклонники указывали на нас пальцами на улицах и даже подходили поздороваться. Это всегда приводило Учителя в прекрасное расположение духа и отнюдь не раздражало наше собственное самолюбие, хотя после случая на моем дебюте все мы были очень осторожны и старались не выказывать свою гордость.