Я это все почти забыл... Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году
Шрифт:
Письмо в Москву (13 января 1983 г.)
Ленька, милый, рад был читать твои дружеские строчки. Но ответить в
письме – это совсем невозможно. Знаешь, твои и мои условия жизни совершенно раз-
ные. К сожалению, эти последние 14 лет сказались на моем состоянии здоровья и
равновесии.
Знаешь, прошло время очень долгое, очень
приезжай. Приветствую тебя как всегда, с огромной радостью. Посидим, поговорим,
повспоминаем прекрасные сибирские дни. А пока желаю тебе здоровья, успехов и
навсегда добрую совесть. Твой Юра 13.
Письмо в Москву (13 января 1984 г.)
Дорогой Ленька, спасибо тебе зе дружеское письмо из Улан-Батора. <…> Я чи-
тал и воспринимал с радостью и удовольствием, которого было мне действительно
надо. Жизнь для меня стала легче, наоборот. И годы не стоят. Слишком долго вы-
сказывается серия трудностей на состоянии здоровья. А если бы ты смог обрадо-
вать меня и появиться после так долгого перерыва у меня дома, наверное, не понра-
вилось бы тебе. Тот чудесный музыкальный инструмент пришлось продать. И сей-
час уже пора передвинуться из этого дома куда-то в деревню, в условия, достаточ-
ные для двух пожилых людей, как моя жена 14 и я.
А теперь более радостные новости. У дочери Ганны, которая вышла замуж в
Кладно (ее муж академический художник), родился сын год тому назад. И у моего сы-
на, который работает в Варнсдорфе на северной границе Чехии (он врач-гинеколог),
родился тоже сынок. И Ганка ждет второго ребенка. Все здоровы, когда-то даже
счастливы.
Ну, и я пока еще жив, что касается моего грешного тела. Об остальном лучше
помолчать. Знаешь, Ленька, 15 лет, это очень долгое время, именно на данных усло-
виях. Слишком много устал, слишком часто и серьезно заболел, слишком далеко мой
– по-моему – хороший, полезный и интересный труд. Обо всем этом я уже давно не
говорю. Не надо. Но спрашиваешь всегда с естественным интересом. Вот тебе от-
вет, правдивый, но не очень вдохновительный.
Ленька,
покойную совесть. Твой Юра 15 .
Письмо в Мапуту (2 июля 1987 г.)
Ленька, друг мой дорогой, опять я обрадовался над твоим письмом, опять от-
вечаю, как всегда, с новой надеждой, что мое письмо в конце концов дойдет до тебя.
Далеко ты пошел за своим любимым трудом и местами 16. Надеюсь, что среда
и работа заполняют твое время полным удовлетворением. Ты сам в Мозамбике или
с семьей? Мы в свое время там нашли много искренних, простых, но гостеприимных и
сговорчивых людей. Я понимаю, что именно этого тебе нужно.
Очевидно, ты не получил моих писем, в которых я тебе рассказывал о себе и о
детях. После многих лет я получил работу: резал фруктовые деревья на Петржине,
Семинарска заграда. Ты помнишь, какая это прекрасная гора в середине нашей сто-
лицы. За три с половиной года я провел полную реконструкцию 2800 старых, пре-
красных, но больных деревьев. Зимой и летом. Потом заболел спиной. Заработка не
было, держать пражский дом было не с чего. В промежутке Юрочка женился, Ган-
ночка вышла замуж, у каждого двое детей. Они живут в старом доме, а я с женой
переселился в маленькую деревушку южной Чехии, за городом Индрихов Градец. Край
прекрасный, сейчас зима сибирская, дом простой, люди хорошие, жизнь не очень
сложная.
Видишь, Ленька, я жив. Но мое пожизненное дело погибло. На чью пользу? Не
знаю. Просто кто-то где-то судил и забыл. И почти два самые плодотворные и ак-
тивные десятилетия пошли к черту. Если это касалось бы только одной, случайно
моей личной судьбы, ничего. Так в жизни бывает. Но это касается целых поколений
прекрасных, плодотворных людей.
Сейчас читаем в газетах и видим на экранах громкую самокритику и здоровые
требования. Но кажется, что в ежедневной жизни у нас все это никого не касается.