Я - главный герой

Черняков Александр

— Съёмка в девять?

— Запись в девять, но нам надо быть готовыми к шести вечера.

— Вы же до восьми работаете?

— А что делать? Будем закрывать магазин.

— А что Лёха?

— Начальство на всё даёт «добро». Ты на съёмках будешь?

— Если бы не работа, всё бы происходило у меня дома, а не у вас в магазине. Мне к семи в аэропорт. Я

Давида с Женей привезу и сваливаю.

* * *

День съёмки:

— Алё, Женя? Вы с Давидом готовы?

— Да приезжайте, мы ждём уже вас на улице.

Еду, звонок на мобилу:

— Да пап, слушаю.

— Занят?

— Занят.

— Чем?

— Ну, помнишь, я тебе рассказывал про съёмку?

— А, ну-ну, давай Тимуровец, флаг тебе в руки.

— Спасибо, папа.

Приехал:

— Здравствуйте, готовы?

— Готовы.

— Едем!

* * *

Ашдод, район Йуд-Алеф, компьютерный магазин "ComPower" 17:30:

— Лёх привет, ну ничего себе вы тут телецентр замутили!

— Круто?

— Круче не бывает!

— Это всё Лёня ( Бля, я ЛЕОН!!!) со вторым Лёхой тут с четырёх часов всё строят.

— А клиенты, покупатели?

— А мы двери закрыли, а они всё ломятся, мол, чё тут происходит?

— Слушай, а эту вывеску, огромную ComPower, на пол поставил… тебе ничего не сказали?

— Сказали… чтоб в кадре не было видно названия. Да, собственно, фиг с ним.

— Мужики, мне на работу пора. Давид — вам здоровья и удачи, Женя, спасибо за помощь. Лёха, прости за дурдом в магазине. Лёня ( Бля, я ЛЕОН!!!) тебе персональное огромное спасибо, ну и тебе Лёха тоже.

* * *

Я улетел на работу, переполненный чувством благодарности к своим друзьям. Я ими просто гордился, ну и, естественно, где-то в душе гордился и собой — организаторских способностей, как подтвердилось в очередной раз, мне не занимать.

Ближе к девяти вечера, когда я сидел на работе, за три тысячи километров отсюда, в Останкино, Маша Шукшина обращалась к телезрителям:

«Благодаря развитию интернет-технологий мы смогли предоставить слово человеку, который находится почти за 3000 километров от нашей студии, в небольшом израильском городе Ашдод.

Зовут этого человека Борис Черняк. Ему 92 года, 6 месяцев и 15 дней. Дни он считает с тех пор, когда решил найти свою дочь, родившуюся в октябре 1945-го.

Борис написал нам 6 писем

с просьбой разыскать дочь, которую он видел только однажды, совсем маленькой и только на фотографии.

Благодаря Интернет-мосту, отец и дочь смогли увидеть друг друга и договориться о встрече. Неля Борисовна Черняк приехала к нам из Киева, она никогда не видела отца, но все эти годы хранит единственную его фотографию…»

Вот так вот всё это и было. Ищите друг друга, чтобы ни было, и ждите, несмотря ни на что.

Я жил в Советском Союзе, я был пионером

19.05.2006

Я думаю, по всему Советскому Союзу моё поколение в пионеры принимали одинаково скучно. Уже начиная с первого сентября училка принялась промывать нам мозги на тему жизни в пост-октябрятскую эпоху. Смысл её пропаганды сводился к тому, что если кто-нибудь из нас будет фигово учиться, что если у кого-нибудь в дневнике место под замечания закончится раньше, чем первая четверть, что если… Другими словами, мне стать пионером по такому раскладу не светило вообще. Но в стране советов, как вы знаете, остаться за бортом пионерского детства было в принципе невозможно. Таки пионерами становились все.

Принимать в ряды организации нас решили в соответствии с нашими заслугами — начиная с лучших из лучших и заканчивая «такими, как этот Черняков». Перед набором в первую партию «счастливчиков» классный руководитель устроила нам собрание класса и попыталась поиграть с нами в как бы демократию образца 1985 года — просто взяла и зачитала список из нескольких примерных девочек. Спорить было абсолютно бесполезно, но чтобы делу придать законный вид и толк, таки поинтересовалась, а будут ли другие предложения? Тут же завёлся хор из рыдающих девчонок, не попавших в её белый список. Собрание становилось уже интересней.

— Я вас спрашиваю — вопрошал педагог, перекрикивая вой коров, у кого какие будут предложения?

— Я за тех, кто плачет! — набрался отваги и пафосно заявил пацан по фамилии Отвагин.

— Пережёвывание соплей ещё не есть повод для вступления в ряды пионерской организации, — парировала учительница.

На этом демократия и дебаты закончились. До начала перестройки в стране оставался ещё один год.

Первая партия уехала в Москву на Красную Площадь. Наверно, это было пипец как круто. Потом было ещё одно собрание и следующая партия «хороших» была принята в пионеры в музее Ленина. Далее по убыванию и без собраний приняли ещё две партии в знаковых точках города.

Всё. Больше выбирать было не из кого. Меня и остальных принимали в пионеры ни за что-то, а только потому, что совсем не принять нас ну никак не могли. Всё торжество проходило в спортивном зале после уроков. Вдоль стены построили всю нашу параллель от А до Е. Нас, человек десять последних героев, вывели на середину. Навстречу вышла завуч, толкнула речь на тему, что хоть вы все и недостойны, но с надеждой на лучшее и, естественно, авансом, вас так и быть принимают в ряды Всесоюзной Пионерской Организации. От её наивности аж на слезу прошибало, но мы старались не ржать.