Я — госпожа. Своя жизнь
Шрифт:
В первый раз со дня переселения в тело Сабрины я попыталась содрать маульский браслет. Разумеется безуспешно.
Слёзы застилали глаза, из горла рвались крики, которые я не могла удержать. Когда меня обхватили сильные руки, я даже не поняла, кому из мужчин они принадлежат, тем более что в комнате было темно:
— Сними его! Сними, сними, сними!
— Госпожа, что-то не так с браслетом? Вам больно, госпожа? — услышала голос Тадиуса.
— Да! Сними его! Сними! — я разрыдалась в голос.
—
Одни объятия разжались, на смену им пришли другие. Сказать по правде, в эти минуты мне было всё равно, кто находится рядом.
— Свет! — приказал командующий, и лампы, наконец, включились.
Левая рука, которую я продолжала отчаянно царапать в попытках избавиться от браслета, выглядела совершенно нормально, не считая кровавых полос, которые я сама же разодрала. Не изменился и сам браслет.
— Неси обезболивающее! — рявкнул Нортон, по всей видимости, Тадиусу, и перехватил мою правую руку.
— Его надо снять! — молила я.
— Ты сама говорила, что это невозможно и смертельно опасно.
— Но я не могу! Я не могу это терпеть!
Не знаю, как долго длилась моя агония.
В какой-то момент боль перестала быть невыносимой, сменилась на сильную. У меня получилось отдышаться, и я больше не билась в руках Нортона. Даже могла терпеть браслет, не силясь его сорвать.
Между тем к нам вернулся Тадиус с устройством для инъекций.
— Ты почему так долго? — рявкнул Нортон, вырывая шприц из рук раба.
— Простите, господин, я…
— Твои оправдания меня не интересуют.
— Стой! — остановила я командующего, прежде чем он сделал инъекцию. — Мне немного лучше. Давайте посмотрим, что будет дальше.
Не то чтобы я жаждала боли, но ситуация пока была неясной.
— Уверена? — усомнился Нортон.
— Ты можешь уколоть меня в любой момент.
В течение следующих минут боль слабела. Я перестала плакать и жалась к Нортону. Тадиус тоже оставался в комнате. В конце концов всё окончательно прошло.
— Браслет, — обессиленно проговорила я. — Дело точно в нём. И, кажется, он давал о себе знать раньше. Рука пару раз затекала и болела.
— Возвращаемся на Лазарию, — решил Нортон. — Доктор Манталь, возможно, разберётся с твоим состоянием. Если не поможет он, придётся обратиться к другим специалистам.
— А их много? — с сомнением спросила я. — И как быть с тем, что мне нельзя никому открываться?
— Если выхода не будет, я обо всём договорюсь.
— Чтобы меня не держали в лаборатории, как подопытный образец, или чтобы известие о новой личности Сабрины Вангангер не разнеслось по Коалиции?
— Обо всём необходимом. Ты только что просила снять с тебя браслет и не задавалась другими вопросами. Кстати, стоит поговорить
— Вот с ним обязательно.
Я свернулась калачиком. Возможность повторения приступа пугала не на шутку.
Нортон приглушил свет и тихо переговорил с Тадиусом, после чего вышел из комнаты. Тадиус остался возле моей кровати. Чуть позже пришла Лейла и передала ему средство для обработки ран. Тадиус осторожно смазал царапины на моём запястье, а меня настойчиво клонило в сон.
Боль той ночью не возвращалась.
Рано утром Нортон сообщил, что пора улетать. Сборы уже завершились, командующий не тревожил меня до последнего, а Лейла умудрилась упаковать мои вещи, не разбудив. Завтракать или спать дальше предлагалось на борту космической яхты. На Терон мы должны были прибыть к открытию портала на Лазарию.
И пускай вчерашний вечер стал сущим кошмаром, мне было грустно в спешке оставлять планету-океан.
— Ты ещё вернёшься сюда, — пообещал Нортон, поймав мой печальный взгляд в бесконечную водную даль.
— Спасибо за отдых. Мне было хорошо, — вздохнула я.
— Мы оба понимаем, что это не совсем так.
— Может, и к лучшему, что не обошлось без ссоры. Мы узнали друг о друге чуточку больше.
Когда мы вошли в яхту, я увидела проскользнувшую в рабский отсек Тею.
— Извинился и забрал её раньше, чем планировал, — прокомментировал Нортон. — Когда всё образуется, подарю её тебе.
— Спасибо. Только мне нужен не примирительный подарок, а понимание и уважение.
— Госпожа!
Окликнула меня Ирлис. Женщина-киборг стояла в коридоре позади нас, и я сразу поняла, что она взволнована.
— Что-то случилось?
— Да, госпожа. Позвольте вам кое-что сказать.
— Наедине?
Ирлис быстро глянула на Нортона и с явным усилием покачала головой.
— Нет. Пусть господин командующий тоже услышит.
Я сделала знак пройти за нами. Ирлис опустила плечи и тёрла ладони. Её определённо тревожил предстоящий разговор. Как оказалось, неспроста.
— Госпожа, кажется, я неисправна, — выпалила Ирлис, когда мы зашли в каюту втроём.
Такая формулировка меня озадачила, и первым сориентировался Нортон, задав вопрос:
— В чём выражается твоя неисправность?
— Вчера около полуночи в моём теле появились странные ощущения, а механические детали, — она потрогала пластину над бровью, — будто раскалились. Думала, они прожгут меня насквозь. При этом когда я касалась их пальцами, то не чувствовала жара.
Я опешила, с содроганием вспомнив собственные ощущения. Но почему их же испытала Ирлис?
— Тебе было больно? — спросила у неё.