Я — госпожа. Своя жизнь
Шрифт:
Чем дальше, тем яснее Тадиус отделял его от того, что испытывал к Сабрине. Это новое чувство становилось источником внутренней силы, а не слабости. Оно несло свет и отгоняло тьму. Рядом с госпожой он желал быть не чтобы услужить, а чтобы защищать, радовать, заботиться. Когда Тадиус думал о ней, его наполняло счастливое вдохновение, и он всё чаще представлял, как говорит Ирине заветное слово.
Тадиус не хотел обременять её им, но лишь оно позволяло в полной мере передать, как она важна для него. И это тоже шло вразрез с тем, чему его учили. Редкому хозяину было дело до чувств рабов и уж тем более таких глубоких. Подобное признание
Сегодня он в очередной раз упустил шанс на откровенность, а сказанные слова казались беспомощными и глупыми. Госпожу он ими точно не утешил.
Не давала ему покоя и ещё одна мысль, с Ириной не связанная. Спать не хотелось, и Тадиус решил её проверить.
На посту охраны, откуда велось наблюдение за происходящим на острове, в этот час находился всего один человек, из телохранителей господина командующего. Тадиуса он встретил вялым кивком.
За время, пока они работали вместе, Тадиус убедился, что Нортона окружают настоящие профессионалы. Они ни разу не подчеркнули своего превосходства над рабами, охранявшими госпожу. Обязанности распределяли равномерно, Тадиуса и Ирлис ни в чём не ущемляли, только в самом начале расспросили женщину о киборгизации и преимуществах, которые она давала. В качестве демонстрации Ирлис уложила одного из мужчин на лопатки за несколько секунд, и тот остался под большим впечатлением, трансформировавшимся не в агрессию, а в интерес. Тадиус не раз замечал, как они с Ирлис болтают в свободное время.
Именно этот телохранитель по имени Шон сидел сейчас напротив пульта управления.
— Могу я пересмотреть кое-какие записи? — спросил Тадиус. — На них может быть важная для госпожи информация.
— Без проблем, — Шон кивнул на пустой стул рядом со своим.
Тадиус уже дежурил здесь, поэтому успел разобраться, как управлять камерами и экранами.
Во время просмотра записи, на которой Ниан защищал Лейлу, Тадиус оставался в стороне и не отвлекал внимание господ на свои подозрения, которые всё равно не смягчили бы участь Ниана. Парень в его представлении однозначно был виновен. И это вовсе не означало, что Тадиус желал для него наказания. Ниана ему было жаль. Если бы обстоятельства сложились иначе и госпожа нашла возможность отменить порку, Тадиус бы только порадовался.
Однако было в этой истории ещё одно действующее лицо. На видео, показанном господам, Рей попадал в кадр всего на пару секунд. Никто не обратил на него внимания, не заинтересовался, с кем разговаривал Ниан до того, как бросился Лейле на выручку.
Ракурс съёмки оказался неудобным для слежки за Реем. Тадиус просмотрел записи с других камер и обнаружил одну удачную. На ней было видно, как Ниан замечает господина Элберта и Лейлу и именно в этот момент к нему подходит Рей. Между парнями происходит короткий диалог, Ниан суёт Рею бутылку с вином и бежит к Лейле. Рей в свою очередь делает движение, будто собирается уходить, но возвращается и наблюдает за происходящим с безопасного расстояния.
— Давай настрою звук, — предложил Шон, с любопытством следивший за манипуляциями Тадиуса. — Они стояли близко к камере.
— Да, было бы хорошо, — согласился Тадиус.
Через полминуты они с Шоном смогли услышать разговор, случившийся между Нианом и Реем. У Тадиуса зачесались руки найти Рея и хорошенько выпороть. Скорее всего, привести госпожу
— Мне кажется или мальчишка ждал плохой развязки? — хмыкнул Шон.
— Боюсь, что не кажется, — вздохнул Тадиус.
Поборов желание немедленно отправиться на поиски Рея и руководствуясь внутренним наитием, он посмотрел видео ещё с нескольких камер, снимавшееся во время наказания Ниана и после.
Рей покрутился возле домика, где проходила экзекуция, убедился, что заглянуть внутрь не получится, и направился в сторону хозяйского коттеджа. Замки там были настроены в том числе на рабов, ведь господа могли позвать их в любой момент. Рей открыл дверь, шмыгнул внутрь и больше не появлялся.
Тадиус два раза просмотрел запись в ускоренном режиме. Нет, Рей совершенно точно оставался в доме и когда туда вошли Ирина с господином командующим, и после.
Сколько раз он проделывал этот трюк? Вряд ли слишком часто, но, вероятно, не в первый раз.
Тадиус не следил за ним круглые сутки, хоть и старался присматривать. Рей всё время отирался около госпожи, и было сложно понять, исполняет он конкретные приказы или самовольничает. Очевидно, что в глазах других охранников раб не мог что-то делать без прямых приказов. Они попросту не обращали внимания на то, как Рей заходил в хозяйский дом. Тадиус и сам опешил от такой наглости. Усомнился даже, не велела ли ему там быть Ирина, но именно сегодня, в свете откровенных разговоров, которые она вела и которые не должны были слышать непосвящённые, это казалось невозможным.
Если верить данным с камер, Рей всё ещё оставался рядом с госпожой, и Тадиус почти бегом отправился туда. У него было предположение, где мог скрываться Рей, и чутьё его не подвело.
Коттеджи конструировались таким образом, чтобы у рабов было укромное место, где они могли находиться, не мешая господам. Ворвавшись в дом, Тадиус отодвинул загородку, ведущую в такой отсек, и обнаружил там ошарашенного Рея.
— Я тут по приказу госпожи, — умудрился соврать несносный раб за секунду до того, как получил звонкую оплеуху и был вытащен за шкирку из своего убежища.
Можно было только гадать, что Рей успел оттуда услышать: этот отсек имел два выхода, в общую комнату и спальню госпожи.
— Мой тебе совет, следующие слова, которые произнесёшь, должны быть правдивыми. Ты и так серьёзно влип, — выплюнул Тадиус.
Чтобы придать убедительности своим словам, он как следует тряхнул парня, вот только ничего больше сказать не успел. Именно в этот момент из спальни госпожи раздался громкий болезненный вопль. Кричала Ирина.
Глава 51
Было больно. Нет, не так. Нестерпимо, чудовищно БОЛЬНО. Всё, что я испытывала когда-либо в обеих жизнях, включая приступ острого аппендицита и открытый перелом, не шло в сравнение с этой адской, всепоглощающей болью.
Не несколько растянувшихся в вечность секунд она затопила моё тело, а затем перетекла в левую руку, распределившись от кончиков пальцев до плеча. Казалось, что с конечности содрали кожу и опустили в кипяток, вдобавок сковав запястье раскалённым обручем.