Я – хищная. Возвращение к истокам
Шрифт:
– Ты тоже здесь. И останешься… останешься ведь?
Он пожал печами. Совершенно искренне.
– Не знаю.
– Первые придут. Хаук придет! Ты нужен мне. Пожалуйста…
– Зачем? – Во взгляде не то обида, не то немая просьба – и не разобрать. А мне впервые нечего сказать. Как объяснить, что мне просто страшно и хочется, чтобы рядом были близкие. Все. Он близок, несмотря на то, что нас разделяет его благодать.
Странно, что я никогда не думала об Андрее… так. Не ассоциировала его с теми охотниками, с которыми имела несчастье познакомиться.
– Просто нужен…
Он громко вздохнул, видимо, смирившись.
– Хорошо.
В кабинете собралось много народу – не продохнуть. Из-за духоты окна распахнули настежь, и холодный, по-зимнему колючий воздух шатал занавески. Хищные разбились по кучками и приглушенно шептались.
Эрик скользнул по нам холодным взглядом и снова повернулся к Гектору. Рядом с ними стоял еще один незнакомый мне ясновидец и говорил горячо, быстро и настойчиво. Гектор кивал и коротко отвечал, изредка поглядывая на сидящую у стеллажей дочь. Лидия была не одна, а с Никой, потому выглядела немного спокойнее, чем накануне.
– Это Викар, приближенный Гектора, – шепотом пояснил мне Андрей, кивая на второго ясновидца. – Поговаривают, Гектор готовит его в преемники.
Я заметила Иру у письменного стола и хотела было подойти, но рядом с ней из ниоткуда возник Влад, и я передумала. Словесных перепалок не хотелось, настроение плавно переросло в мрачно-лиричное, а дымка пророчества Лидии все еще не рассеялась в воздухе. Зависла над головой туманным предостережением.
В кабинете мы просидели почти до ночи. Говорили много, спорили, соглашались, искали плюсы и минусы будущего альянса. Гектор обещал свой кен для постановки защиты. Хищные, в свою очередь – приют и знания. Несколько раз похвалили Майю, и девочка краснела, прячась за плечом отца. Выросла. Совсем взрослой стала. И красивой по-своему. Она не была моим ребенком, но я невольно гордилась ею.
Всем было ясно, что Хаук придет. Ему нужны жертвы, и те, в ком течет кровь Херсира – лучшие кандидаты на эту роль. Хотя Гектор уверял, что Хаук будет искать самого Первого хищного, в процессе пострадают те, кто так или иначе имеет отношение к ар. К племени, созданном Арендрейтом, отношение имели все мы, так или иначе. Охотники тоже были под ударом – ведь власть, созданная Альриком, буквально надругалась над законами богов. И ясновидцы не должны восстанавливаться и мстить. Это неправильно, а значит, требует наказания.
Так считал Гектор, Эрик с ним соглашался, а остальные спорить не спешили. В конце концов, именно эти двое побывали в кане.
Ситуацию с охотниками Липецка тоже затонули, но вскользь. Не придали значения, сосредоточившись на главной проблеме. И, как потом оказалось, зря.
Охотник пришел ночью. Его я почувствовала заранее, будто в мозгу сработал тумблер, и кто-то крикнул в ухо: “Проснись!”. Я села в кровати – сон как рукой сняло. Одна. Эрика не было, комната плавала в мутном полумраке, в камине тлели почти догоревшие поленья. Уютно. Тихо.
А потом я увидела его. Он замер неподвижной тенью в углу и смотрел на меня с ненавистью. Нет, глаз его я разглядеть не могла, но ненависть ощущала явно – жадную, горячую, обжигающую. А потом он, видимо, понял, что разоблачен, и шагнул в центр комнаты, в размытое, ржавое пятно света, льющегося из камина. Высокий, сильный. Уверенный в себе.
Усмехнулся криво и проскрипел:
– Ну привет, зверек.
Охотник выглядел торжествующе. Нет, он не ухмылялся пошло, не было показной бравады и ненужных разглагольствований, как в дешевых фильмах. Просто стоял и смотрел на меня, и всем видом показывал уверенность в победе.
“Алан!”, – мелькнуло в мозгу, и взгляд невольно метнулся к двери. Охотник, видимо, расценил это как попытку к бегству.
– Испугалась? За себя не бойся, тебя-то трогать чревато.
Не за себя – за сына. Но его тоже тронуть не посмеют – печать Арендрейта защищает нас обоих. И все же лучше, когда он со мной, рядом, и я могу обнять, пощупать. Защитить.
Где, черт возьми, Эрик?!
Я осторожно встала, не спуская глаз с охотника, будто он мог передумать и попытаться меня убить.
Ударить? Странно, но я медлила. А ведь могла же – открыться, излить кен сольвейга на этого выскочку. Хотела ведь в прошлый раз, но слишком вымоталась. А теперь… А что теперь? Андрей говорил, Богдан неплохой парень, но я видела перед собой убийцу. Но, наверное, именно из-за Андрея медлила.
– Уходи, Богдан.
Я дала охотнику шанс. Наверное, я все еще верила в них…
Выйти из комнаты, в коридор, к детской, найти Алана, прижать к груди! Шаг, еще один. Дверь близко, а охотник смотрит, улыбается. От улыбки его жутко, но я не позволю страху владеть мной больше.
– Уйду, – кивнул он. – Но сначала ты посмотришь, как умирают твои люди.
Последние слова он буквально выплюнул. Глаза свернули злобой, а руки сжались в кулаки.
– Или твои, – спокойно сказала я и взялась за ручку. Разговорами он лишь отвлекает. Нужно идти, понять, что происходит. Странное оцепенение отпускать не спешило, тормозило и раздражало жутко. Давай же, иди, Полина.
– Я лично позабочусь, чтобы многие погибли, – пообещал он мне вдогонку.
– Как Мишель?
Разозлить его я не боялась. Почему-то хотелось побольнее уколоть. Для этого я даже обернулась – чтобы лицо его видеть.
– Не смей… – прошипел Богдан и побледнел.
– Ты имеешь право мстить. Но скажу я тебе, наставник у тебя был тот еще козел! И я не жалею, что он мертв.
– Спустись вниз, блондиночка. Спустись и посмотри, как мои люди убивают тех, кто тебе дорог.
После этих слов оцепенение, как по волшебству, рассеялось. Я метнулась в коридор, оттуда – в детскую. Пусто. Игрушки по полу в беспорядке, на кресле – небрежно брошенные ползунки… Противный холодок сполз по позвоночнику.
А потом чья-то ладонь легла на плечо. Обернулась – Глеб.