Я хочу быть твоей единственной
Шрифт:
– А меня ты никогда не любил.
– Любил, - говорю в гневе.
– Только ты своим недоверием, недовольством и обвинениями и в изменах, все выпотрошила.
– Врешь. Как всегда. Тебе нужна была красивая жена. Молодая, хорошенькая дурочка рядом. И сейчас нужна красивая малолетка, потому что у тебя кризис среднего возраста, как у тебе подобных стариков. А трахать молодух - это же так солидно и полезно в твоем возрасте. Да, Фара?
– Гуля, закрой рот, - цежу сквозь зубы, шумно выдыхаю и выдержав паузу, подхожу к ней, сажусь на корточки и беру ее за руку и сжимаю ладонь. Вижу искренний страх в ее глазах. Она
– Я ведь правда хотел, как лучше. Ради Рафы, он так за тебя просил. Но Аллах свидетель, как ты меня достала, Гуля!
– понизив голос, качаю головой.
– Фара, отпусти, мне больно, - скулит бывшая.
– Ты не знаешь, что может быть, если я разозлюсь по-настоящему. Мало, кто знает. Я ведь всегда старался, чтобы вам с Рафой было хорошо. И ради тебя в том числе старался. А ты меня очень разозлила. Нет, ты меня разочаровала. Не думал, что ты такая недалекая. Но видимо ум и мудрость не зависит от возраста.
– Отпусти меня, пожалуйста. Я все поняла.
– Я тебе уже не верю, Гуля, - отпускаю ее ладонь и она прижимает ее к груди и накрывает другой рукой.
– Я тебя не потревожу больше.
– Не попадайся мне на глаза. По-хорошему ты не понимаешь, значит будет по-плохому.
– Не надо, Фара. Ради нашего сына.
Опускаю голову и тихо усмехаюсь. Она даже сейчас прикрывается им и манипулирует.
– Иди, Гуля. И больше не возвращайся.
Дождавшись пока уйдет, иду на кухню и достаю из морозильника лед. Приложив его к костяшкам, морщусь от неприятных ощущений. Вспомнилось, как Сая однажды поцеловала мой шрам, сказала, что обезболивает. А я не хочу, чтобы ей было больно. Звоню ей, но слушаю тетку, которая сообщает, что “телефон выключен или находится вне зоны действия сети”.
Злюсь еще больше, но нельзя терять ни минуты. Иду в спальню и вытаскивают из закрытой на ключ полки маленькую синюю коробку. Я должен был открыть ее сегодня в ресторане, но планы меняются. Придется импровизировать.
Глава 33. Новая пассия
Сая
Не буду я плакать. Не буду и все. Я сильная, железная, боевая…
Нет. Я безумно влюбленная, слабая и уязвимая.
Голова пухнет от вопросов, от ядовитых слов, брошенных его бывшей женой, от того, что я так на них отреагировала, от того,что ушла. Хотя ушла-то правильно, потому что задержись я в его квартире, то точно бы прибила ведьму. А вообще не надо было открывать ей дверь. Но Сая же любопытная, Сае же надо все контролировать и обо всем знать.
И вот, когда в дверь позвонили, а Фара только зашел в душ, я пошла в прихожую и спросила кто там.
– Это Гульнара. Жена Фархата.
Жена? Вот это поворот. И ничего, что много лет бывшая. Фархат никогда не говорил о ней плохо. Наоборот, хвалил, что она положила всю свою молодость на заботу о сыне. И я думала: “Молодец, ведь это так непросто - воспитывать ребенка с диагнозом”. О причине развода он упомянул вскользь: “мы оказались слишком разными”.
– Здрав…ствуйте, - промямлила Гуля, увидев меня на пороге.
– Здравствуйте, - спокойно ответила я, но напряглась. Бывшая держала в руках большую коробку, перевязанную лентой. Я сразу подумала, что это торт. На ней был бежевый тренч,
– А где Фархат?
– В душе.
– А, - протянула она.
– А ты значит, и есть его новая пассия?
Заглушаю раздражение и мило улыбаюсь. Тут же меняю о ней мнение и для меня она больше не “молодец”. Похоже, бывшая жена сначала решила почву прозондировать, а уже потом отражать нападение.
– Так точно. Новая пассия и старая жена. Вот и встретились.
Она потеряла дар речи, а я выхватила у нее из рук коробку.
– Торт? Давайте сюда. Мы как раз завтракать собирались, поздно встали. Да вы проходите, раздевайтесь.
Пока она стояла и приходила в себя от моей выходки, я забрала у нее торт и пошла на кухню. Поставила коробку на островок, достала нож и перерезав ленту, открыла крышку. Торт шоколадный, с надписью “С днем рождения”. Я не должна была это увидеть, но увидела и разозлилась, но незваной гостье не показала, а мило улыбалась. Она села на высокий стул, вцепилась в лацканы плаща и принялась озираться. До меня же дошло, почему она так и не сняла верхнюю одежду. Потому что под ней у нее было только нижнее белье. Гуля пришла соблазнять моего мужчину.
Несколько секунд молча смотрели друг на друга, сверлили яростными взглядами, вели молчаливый диалог, обмениваясь мнениями друг о друге. Потом я пошла к холодильнику, чтобы достать гранаты для салата. Все это время чувствовала на себе ее недобрый взгляд.
– Так вот ты какая, - с ехидством расправила плечи и вскинула подбородок.
– Какая?
– одарила ее такой же ехидной ухмылкой, сминая белый картон. Вот также
я поступлю с тобой, если ты что-нибудь выкинешь.
– Молоденькая, красивенькая, свеженькая, - бесит ее уменьшительно-ласкательные словечки, как и она сама.
– Фара любит таких. Он и в меня влюбился, когда мне двадцать два было, а ему тридцать. Восемь лет разницы, а он прохода не давал, бегал за мной, ревновал. Я тогда моделью работала. мы так и познакомились, на открытии автоцентра. Ухажеров было много, но Фара оказался самым настырным.
Сказать, что мне неприятно - ничего не сказать. А еще почему-то больно, хотя я понимаю, что у каждого человека есть свое прошлое. В том числе, и у меня.
– Помню, какой он был тогда активный и сильный. Из койки не выпускал, - она отбросила волосы назад и почувствовала себя уверенней.
– Даже после развода мы нет-нет, да шалили. А теперь я вот у него работаю, в рекламном отделе. Как сын уехал, он сказал: “Пойдем ко мне, Гуля, будешь у меня под присмотром”.
Вонзаю нож в гранат и провожу по нему острым лезвием.
– И почему снова не сошлись, раз шалите и вместе работаете?
– хмыкаю, а самом готова уже убивать прям вот этим вот ножом.
– Потому что это Валиев. Ему нужна свобода, приключения, адреналин. Секс в браке, когда оба погрязли в рутине и обидах, не так интересен, как секс в разводе, когда каждая встреча, как фейерверк.
– О да, какой Фарочка умеет устраивать фейерверк, я прекрасно знаю, - обронила как бы между прочим и хмыкнула.
Гуля изменилась в лице, но быстро взяла себя в руки. Я чувствовала, как пылают мои щеки. Но вовсе не от стыда, а от гнева. Я верила Фархату, и вера моя была непоколебима. Я прекрасно понимала, что все ее слова - ложь, хоть и очень складная.