Я хочу быть твоей единственной
Шрифт:
Запись прерывается, я молча кладу смартфон на стол и вонзаю зубы в нижнюю губу. Сильно. Больно. Хочется до крови.
– Почему молчишь?
– спрашивает папа строго.
– Следишь за мной?
– поворачиваюсь к нему.
– Может, еще телефон прослушиваешь?
Дернув бровями, папа встает на ноги и стучит кулаком по столу. Слышу, как монотонно тикают часы, приближая мою казнь.
– Значит, прослушиваешь, - поджимаю губы и смотрю на него снизу вверх, насупив брови.
– И как? Все, что
– Лучше бы я этого не слышал.
Я не могу ничего сказать - язык прилип к небу, а по взгляду отца мне становится ясно, как он разочарован. Для девочки, которая всегда смотрела на него с восхищением и искала одобрения во всем, это самое страшное наказание. Страшно подумать, что он дошло до его ушей, ведь пока Фархат был в командировке мы разговаривали с ним каждый вечер. В основном по видеосвязи, но пару раз у него была проблема с вай-фаем и он подключил роуминг. И мы не стеснялись. Мы говорили друг другу такие вещи, которые мой отец не должен был услышать. Господи, какой позор!
– Зачем, папа? Ты не должен был, - вырывается с горечью.
– Это моя личная жизнь и у всего есть границы, которые ты нарушил.
– А что мне еще делать, когда мне докладывают, что у владельца крупнейшего в регионе молочного завода молодая любовница. И это Сая Дулатова, - он повышает голос, а я моментально покрываюсь мурашками и вздрагиваю.
– Моя дочь!
– резко стучит ладонью по столу и я подпрыгиваю от страха и неожиданность.
– Моя девочка - любовница взрослого мужчины! Да я чуть со стыда не сгорел!
– Я не любовница! Фархат давно в разводе!
– Я знаю, сколько он в разводе. Я уже всё про него знаю. Штамп сейчас ничего не значит. И дыма без огня не бывает, - размахивает рукой отец.
– Знаешь, что мне хочется после этого с ним сделать?
– Ты его не тронешь!
– вскакиваю и впервые смотрю на него с ужасом.
– Папа, пожалуйста…Он хотел прийти к тебе еще тогда, когда мы только начали встречаться. Я сама его отговорила. Мне не хотелось никого в это посвящать. И я, - смахиваю с лица льющиеся ручьем слезы, - я не любовница. Мы оба свободные люди. Мы любим друг друга.
– Какая у тебя может быть любовь с человеком, который годится тебе в отцы? Который сделал из тебя любовницу!
– вскидывает он руку, кривя рот от злости.
– Вот такая, - развожу я руками и всхлипываю.
– И дело не возрасте, что такое шестнадцать лет?
– Ему почти пятьдесят, Сая! Тебе тридцать три! Улавливаешь разницу? Через десять лет это шестьдесят! Как мне! Ты хочешь жить со стариком? Измерять ему давление по утрам и напоминать выпить таблетки?
– Ты не старик. Ты вообще год назад женился и Мира тоже младше тебя.
– Не сравнивай. Ей сорок восемь. У нас взрослые дети и внуки.
Зарываюсь пальцами в волосы и силой
– Самое обидное знаешь что? Что ты поверил сплетням, а не позвонил мне напрямую. Отругал бы, покричал, но не стал бы следить, прослушивать.
– Ты мой ребенок. Я должен тебя защищать!
– кричит он.
– От кого защищать? – не уступаю.
– От человека, который любит меня? С которым я счастлива так, как никогда в жизни не была? Он сделал мне предложение и я согласилась.
Папа ничего не отвечает, но и не скрывает своего недовольства.
– Я никогда тебя не осуждала. Да, я плохо повела себя с Мирой один раз. Но я молчала, зная, что у тебя есть содержанка почти моего возраста! Тогда ты не считал себя слишком старым для нее? А ты знаешь, что об этом шушукались за нашими спинами! Но я ничего не сказала ни тебе, ни Дане, даже несмотря на то, что мне было обидно за память мамы!
– Господи!
– восклицает он, сверкая такими же голубыми, как у меня глазами.
– Да почему ты не можешь быть как Дана, и не лезть не в свое дело?
Замираю, услышав последние слова. Губы дрожат, но я держу себя в руках, чтобы снова не расплакаться. Как много всего я наговорила отцу, нарушив все правила поведения со старшими. С родителями на Востоке так не разговаривают. Их почитают, уважают, не перечат. не повышают голос. Как моя младшая сестра Данелия. Тихая, кроткая, идеальная. Не я.
Понимая, что у меня больше нет аргументов, я судорожно вздыхаю и иду к двери, но схватившись за ручку, слышу папин голос:
– Дочка, я не хотел тебя обидеть. Не уходи.
Оборачиваюсь и понимаю, что ресницах дрожат крохотные капельки. Сердце щемит и я знаю, что еле уловимая боль скоро разрастется, поэтому лучше уехать, пока не поздно.
– Я все поняла, - спило произношу, сжимая ручку холодными пальцами.
– Прости, что я не Дана. Не вышла замуж за ровесника, не родила тебе внуков. Не живу тихо и спокойно в своем прекрасном волшебном мире.
– Я не это хотел сказать, - оправдывается он. Замечаю, как почернело его лицо.
– Не хотел, но сказал.
Мои последние слова выскакивают как-то сами собой, я толкаю дверь и выхожу в коридор. В этот момент слышу голос мачехи:
– Жаным, я дома, - зовет она папу, а я горько усмехаюсь.
– Привет, Мира. И пока.
– Как? Ты уже уходишь?
– снимает верхнюю одежду и открывает дверь высокого шкафа.
– Оставайся, поужинай с нами.
– Спасибо, но меня ждут.
– Ты к нему собралась, да?
– вздрагиваю от папиного вопроса и смотрю на Миру. Она хмурится от моего взгляда и в ее глазах застывает вопрос.