Я хочу быть твоей единственной
Шрифт:
– Мы тебя поняли, не переживай, - отвечаю я, вымученно улыбнувшись.
– Ну, Сая, - Медина подается вперед и понижает голос.
– Не хочешь рассказать нам, как дела на личном фронте? Мы-то с Саидой уже все знаем, а вот Люся не в курсе.
Две пары глаз смотрят на меня в ожидании и нетерпение. Глаза у обеих горят, только у Медины как-то по-доброму, а вот Саида смотрит на меня странно.
– Вы о чем?
– хмурю брови, но рот невольно кривится в подобие улыбки.
– Я что-то пропустила?
– невинно хлопает длинными ресницами Люся и смотрит на меня.
–
– Нам-то ты можешь сказать, Саечка, - елейным голоском выдает Медина.
– К тому же вся тусовка уже в курсе.
Ужас пробегает холодом по спине, когда я осознаю, что наш роман с Фархатом уже не секрет. И если его обсуждает местный бомонд - дело плохо.
– Скажи уже прямым текстом, - рубит Саида.
– Все только и говорят о романе дочери Ансара Дулатова с владельцем молочного завода.
Сбоку слышу, как присвистывает Люся. Она ведь видела нас вместе у пруда.
– С которым ты танцевала на свадьбе Медины?
– спрашивает она.
– Точно!
– стучит ладонью по столу подруга.
– Они вместе танцевали на нашей свадьбе! Вспомнила. Признавайся, у вас всё там началось?
Упершись локтями в столешницу, хватаюсь за голову. Девочки буравят меня вопросительными взглядами, а у меня ком в горле стоит и разрастается до катастрофических размеров.
– Вот это да! Меня не было две недели и тут такое. А как вы узнали?
– спрашивает Люся, как ни в чем не бывало потягивая свой лимонад.
– Мне сказала свекровь. Этот Валиев - друг моего свекра, - ответила Медина.
Этот Валиев…Вот так нас, наверное, и называют за спиной: “этот Валиев” и “эта Дулатова”.
– Все, конечно, в шоке, потому он, как сказал свекор, никогда не встречался с молоденькими. А тут ты! Еще и намного его младше!
– 16 лет - не такая большая разница.
– М, поддерживаю!
– выпустив изо рта трубочку, Люся икает и поднимает вверх ладонь.
– Это вообще мелочь! И какой он любовник? Слышала, в этом возрасте мужчины очень хороши в прелюдиях.
– Люся!
– шипит на нее поборница нравственности Саида.
– Сейчас речь не об этом!
– А о чем, прости?
– сузив глаза от пульсирующей боли в висках, переспрашиваю ее.
– Саечка, мы с тобой дружим очень давно. Посмотри на себя, - жестикулирует она.
– Ты молодая, красивая девушка. Да тебе в отличие от меня не дашь тридцати трех. И тут он - седой, взрослый мужик под пятьдесят.
– Ему сорок девять, - глухо произношу.
– Ты же ему в дочери годишься!
– сокрушается Саида, меняясь в лице.
– Не понимаю, как с такими стариками можно ложиться в постель? Как их целовать? Как позволять им трогать себя?
– брезгливо выплюнула она.
– А рожать от таких вообще опасно. Чем старше отец, тем больше осложнений: диабет, риск преждевременных родов, преэклампсия.
– Это ты прочитала, потому что обо мне беспокоишься?
– положив руку на сердце, съязвила я.
– Нет, - Люся отправила в рот зеленую виноградину, - это потому что токал ее отца беременна (токал - любовница или вторая, младшая жена).
– Люся, - покраснев от
– Так и мужик Саи - не наше дело. Сколько бы ему не было лет, - ведет она плечом, поворачивает голову и подмигивает мне.
– То есть у твоего папы токал и ты сейчас проецируешь на меня всю его ситуацию? Так, Саида?
– повышаю на нее голос.
– Кажется, разговор свернул не туда, - Медина пытается замять конфликт.
– Сбавь тон, будь добра. Хочешь знать, что еще про тебя говорят?
– Саида, успокойся, - одергивает ее Медина.
– Не надо.
– Нет, пусть скажет, - велю я, вытянув руку вперед.
– Я-то скажу, потому что кто еще сделает это, глядя тебе в глаза. Говорят, этот Валиев сошелся с женой, они даже работают вместе. А потом появилась ты. И он очень удобно устроился: здесь живет с ней, а каждую неделю ездит в Астану, чтобы трахать тебя. Ну и чем ты теперь отличаешься от токалки?
– Это правда?
– обращаюсь к Медине, едва сдерживая гнев.
– Так говорят?
– Да, - пискнула она.
– Но ты бы никогда не стала встречаться с женатым.
– Фархат не женат! Он давно в разводе и не живет с ней, - перевожу взгляд с Медины на Саиду.
– И если всем так интересно, то мы с ним спим не только в Астане, но и здесь.
– Вот это молодцы, - забавляется Люська.
– Мне это абсолютно неинтересно, - недовольно цокает Саида.
– А ты, Саида, спишь с мужем?
– усмехнувшись, гордо поднимаю голову.
– Вам же с Мединой так интересно копаться в моем нижнем белье, давай в твоем тоже поковыряемся. Вы же еще молодые, хоть и двое детей. Как часто занимаетесь сексом? Каждый день или через день? Раз в неделю, раз в месяц?
– Сай, пожалуйста, - жалобно просит Медина, а Саида покрывается красными пятнами.
Но меня уже несёт совершенно не в ту степь и злость застилает глаза.
– А как? В миссионерской, сбоку, ты наездница или предпочитаешь, когда он сзади?
– Замолчи, - она комкает салфетку и бросает ее в меня.
– С такой подругой и врагов не надо.
– Мне не нужна подруга, которая спит с чужими мужиками, - резко встает из-за стола и кресло на металлических ножках с шумом падает
– Я не буду оправдываться ни перед тобой, ни перед кем бы то ни было, - поднимаюсь вслед за ней. На нас уже с интересом смотрят гости, сидящие за соседними столиками.
– Потому что я знаю правду. И она ничего общего с вашими сплетнями не имеет.
Оставаться здесь бессмысленно и обогнув стол, я иду к выходу, забираю пальто в гардеробной и на ходу надеваю его. Быстрым шагом направляюсь к своей машине, думая только о том, слышал ли папа все эти слухи. Надо было признаться ему еще в прошлый приезд, или еще раньше, когда Фархат хотел с ним поговорить. Глупая девчонка! Я не послушала его тогда, встала в позу, обиделась, а ведь он был прав.
– Сая, стой!
– слышу за спиной голос Люси.
– Да подожди ты!
Останавливаюсь, опускаю голову и только сейчас ощущаю боль в грудине. Мне не хватает воздуха, я задыхаюсь, теряю почву под ногами и кладу руку на капот своего автомобиля.