Я хочу летать
Шрифт:
Его пальцы уже лезут за резинку моих трусов, когда я делаю шаг назад и качаю головой.
— Не нужно.
Несколько секунд Северус выглядит озадаченным, но потом быстро берёт себя в руки.
— В чём дело?
— Не знаю. Просто я… Слишком неожиданно. Теперь торопишься ты, — я пытаюсь улыбнуться, но по лицу Северуса понимаю, что у меня вышла болезненная гримаса.
— Прости, — он вздыхает, опускает голову и проводит рукой по волосам. — Мне следовало ожидать, что ты…
Я не даю ему договорить. Быстро встаю на колени возле кресла и дотрагиваюсь
— Северус, я вовсе не… — начинаю я, но запинаюсь, потому что не знаю, что сказать. — Я вовсе не хотел тебя обидеть. Просто я немного не ожидал от тебя…
— Нападения? — улыбается Северус, и я облегчённо вздыхаю, потому что вижу, что его глаза тоже смеются. Но его взгляд тут же тускнеет, а лицо становится похожим на гипсовую маску. — Мы должны поговорить, — немного хрипло произносит он и отводит глаза.
Мне становится не по себе. Внутри начинают шевелиться какие-то прежние страхи и сомнения. Я понятия не имею, что он собирается мне сказать. Просто молча киваю.
— Пообещай, что ответишь мне честно, — очень тихо и серьёзно произносит он. Я снова киваю. — Потому что мне нужно знать наверняка.
— Что ты хочешь знать? — бормочу я и слышу в своём голосе отголоски паники.
Снейп начинает говорить очень медленно, словно взвешивая каждое слово:
— То, что было вчера… Я хочу знать, почему ты это сделал.
Мне приходится задуматься на несколько секунд, чтобы осознать смысл вопроса. Определённо, это странная формулировка.
— Северус, это не я сделал. Это мы сделали. И, думаю, потому, что нам просто захотелось. Разве нет?
Он напряжённо молчит, хмурится, а потом вздыхает.
— Я думал, что ты уйдёшь утром, — произносит он так тихо, что мне едва удаётся расслышать.
Я открываю рот, чтобы напомнить ему, что он уже говорил нечто подобное, когда мы проснулись, но слова застревают в горле. Кажется, только теперь я начинаю понимать причины его странного поведения. С утра он дал намазать свои ноги, потом разрешил мне убраться в лаборатории, хотя ему это вовсе не нужно. И всё это время он вёл себя так, словно боялся… У меня начинает ныть в груди, когда я понимаю смысл всего происходящего.
— Чёрт… — невольно вырывается у меня. Я даже не представляю, как объяснить ему, что он неправ. Кажется, только что я растерял все нужные слова. Я осторожно беру его за руку, переплетаю наши пальцы и слегка встряхиваю его запястье, чтобы он посмотрел на меня. — Северус, я не думал, что ты воспримешь эту ночь как… как что-то одноразовое. Я ведь не… Я не собираюсь уходить. Я не сбегаю, я хочу остаться. Я ведь уже об этом говорил. То, что было вчера, — это не одолжение и не жалость. Я сделал это, потому что хотел. Давно хотел, чёрт возьми! Я останусь. И тебе не нужно удерживать меня, не нужно пытаться…
Я осекаюсь и замолкаю, потому что разумные слова у меня заканчиваются. Он тяжело вздыхает и мотает головой, чтобы откинуть прядь волос с лица. И движение это такое знакомое и родное, что я невольно улыбаюсь.
— Я не думаю, что тебе было интересно кувыркаться в постели с инвалидом, — шепчет Северус
Сейчас его лицо так близко от моего, что мне даже удаётся разглядеть границу зрачков, которую я раньше не замечал.
— Северус, послушай меня, — начинаю я твёрдо. — Я не знаю, что ты вбил себе в голову, но для меня это не просто одна ночь, проведённая с кем-то в постели. Мне было с тобой очень, очень хорошо. И я надеюсь на…
— Повторение? — грустно усмехается он.
— Нет. На продолжение.
Он смотрит на меня не мигая несколько долгих секунд. Как будто до него медленно доходит смысл моих слов.
— Ты хочешь… хочешь… — он делает какой-то беспомощный жест рукой.
— Да, я хочу остаться. С тобой. И не просто остаться. Я хочу помогать тебе. Хочу спать с тобой в одной постели. Хочу заниматься с тобой сексом. Хочу… Просто хочу быть рядом. И, чёрт возьми, Снейп, мне нужно повторить это ещё раз?!
Я выдёргиваю свою руку из его вялой ладони и поднимаюсь на ноги. Он смотрит задумчивым взглядом куда-то сквозь меня, а потом его глаза останавливаются на моём паху. Он поднимает голову, чтобы заглянуть мне в лицо.
— Но тебе неприятны мои прикосновения.
— Приятны, — холодно отвечаю я и складываю руки на груди. — Но я не хочу, чтобы ты делал это только из-за опасений, что иначе я уйду. Я хочу, чтобы ты сам этого хотел.
— А я хотел, — тихо отвечает он. — Ещё вчера, но…
Да, мысленно соглашаюсь я. Но поза не позволяла. Да и хотелось большего, чем просто минет.
Я тяжело вздыхаю и подхожу ближе, чтобы протянуть руку и провести по его волосам, чуть задев ухо. Он вздрагивает. Я смотрю на него сверху вниз, вижу его недоверчивый взгляд, его подрагивающие пальцы и плотно сжатые губы и понимаю одну простую вещь: я никуда от него теперь не денусь, не уйду, не брошу. Только если он сам меня выгонит. Потому что до этого момента я думал, что это он делает мне своеобразное одолжение, позволяя вторгаться в свою жизнь. Оказывается, для него всё выглядело иначе. И от осознания этого, от осознания своей силы и превосходства, от понимания того, что я ему нужен, что он действительно нуждается во мне, внутри поднимается тёплая и нежная волна. Я больше не могу противиться своим желаниям. Поэтому, вздохнув ещё раз, усмехаюсь и усаживаюсь к нему на колени боком, обнимаю левой рукой, правой начинаю гладить его по щеке, и он на миг прикрывает глаза. А я прижимаюсь к нему крепче и чувствую, как двигаются его рёбра, когда он делает облегчённый вздох, который пытается от меня скрыть.
Я наклоняюсь к его лицу, на миг замираю, и кончики наших носов соприкасаются, а потом притягиваю его за шею и ловлю тонкие губы своими. Осторожно, ласково и очень нежно. Слегка отстраняюсь, заглядываю в его чуть сощуренные глаза. Потом опять целую. Твёрдо и уверенно. Так, чтобы он, чёрт побери, запомнил, что тоже мне нужен и что я не собираюсь его покидать.
Я не представляю, сколько проходит времени, но когда отрываюсь от него окончательно, губы мои оказываются распухшими, а во рту остаётся стойкий привкус чёрного кофе, который он пил сегодня утром.