Я и Ю, или Все хорошие девушки уже замужем
Шрифт:
– По-моему, ты слишком много чего читаешь в Интернете, – покачал я головой.
– Как же я могу не наведываться в Интернет, если я вас изучаю…
– Да, но надо подходить критически к основной массе интернет-информации. Вот, например, эта самая свободная любовь. Все это придумали ведь те люди, которым недоступна нормальная любовь, люди, я бы сказал, извращенные. Может, они даже сами в это не верили, но вот просто из цинизма, чтобы поглумиться, создали такую теорию. А потом ее подхватили такие же циники…
– Но почему сразу циники? – перебила Ю. – Для меня, со стороны, свободная любовь выглядит привлекательнее,
Я покачал головой:
– Нет, человек все-таки скорее моногамен. То есть я уверен, что каждый хочет, чтобы у него была единственная возлюбленная или возлюбленный на всю жизнь. Однако это получается у единиц – а большинство людей, увы, часто меняют партнеров. Но когда человек расстается с одним партнером и заводит другого, это еще ладно, это привычно почти для всех. А вот свободная любовь – она ведь предполагает, что несколько партнеров может быть одновременно: сегодня с одним, завтра с другим… И вот это, хоть убей, отвратительно – просто не могу по-другому к этому относиться.
Ю задумалась:
– Хм, а почему нельзя совместить свободную любовь с любовью собственнической? То есть взять все лучшее из той и другой?
– И что получится?
– Ну вот, например, партнер остается один, но при этом нет никакого контроля, ревности и так далее.
Меня почему-то расстроили такие рассуждения:
– Даже не знаю… Ты бы хотела, чтобы у нас было так?
– Ну у нас вроде бы пока так и есть, – сказала Ю. – Просто я вижу, что ты бы хотел большего.
– Я ни в коем случае не хочу торопить тебя ни с чем, – поспешно отвечал я. – Пусть все остается так, как сейчас, столько, сколько ты захочешь. Но я не могу делать вид, что я не думаю о каком-то развитии наших отношений, о том, что мы все-таки придем к совместному проживанию…
– Это невозможно, это невозможно, – прошептала Ю таким голосом, которым близким людям сообщают что-то неприятное.
– Но почему? – почти крикнул я. И услышал в ответ то, что только и мог услышать:
– Потому что я с другой планеты.
036
Я задумался и замолчал, и Ю тоже ничего не произносила. Какое-то время мы шли, словно в полной тишине. То есть на улице было довольно людно и шумно, но я до того был погружен в свои мысли, что, кажется, не отреагировал бы, даже если б мимо пробежал огромный динозавр или по небу пролетела пресловутая летающая тарелка.
Наконец Ю прервала молчание и кротким голосом спросила:
– Так ты напишешь об этом инциденте?
Впервые за общение с ней мне захотелось проявить упрямство.
– Нет, – мягко, но решительно произнес я.
– Но этот материал очень бы мне пригодился. В моей дипломной работе. И я не вижу ничего смешного!
Я действительно слегка зафыркал – возможно, нарочно – и заявил ей:
– Так и представляю себе, что ты повезешь вырезки из наших газетенок в другое измерение – и будешь их там показывать эфирным профессорам! И это в век Интернета!.. Кстати, – вдруг осенило меня, – в другое измерение ведь можно перемещать биомассу. Как же ты заберешь с собой свои записи, вырезки – и что там еще?
Ю улыбнулась моей наивности:
– Я запечатлею все это в памяти, а
– Такой 3D-принтер, да? – хмыкнул я. – Интересно… И вот еще любопытно, – меня снова осенило, – как ты вывезла из другого измерения эти свои внутренние гаджеты, с помощью которых можно выходить в земной Интернет и загружать информацию?
Я проговорил все это и даже разволновался, так как вновь забрезжила надежда, что сейчас я поймаю Ю на противоречиях и выведу ее на чистую воду. Разумеется, надежда вновь оказалась тщетной.
– Это все не совсем так, как ты себя представляешь, – спокойно отозвалась девушка. – На самом деле речь не идет о гаджетах или загрузке информации. Я ведь просто перевожу на земной язык, то есть на язык земных понятий, то, о чем вы представления не имеете. И то, что я при всем желании не объясню тебе как следует, особенно учитывая, что мы с тобой не технари. Я не смогу рассказать, а если б и могла, ты бы все равно этого не понял.
– И опять все очень удобно и складно у тебя выходит! – воскликнул я. – Сейчас ты скажешь, что это вообще биологическое свойство всех эфирцев – быть наполовину компьютером, роботом или… не знаю, как еще у вас там это все называют…
– Ты сейчас весьма близок к истине, – заметила Ю. – Действительно, это все каким-то образом наши биологические свойства. Но только привносимые извне. Специальная, как это по-вашему сказать, обработка, что ли, каждого младенца…
– Ну-ну, генная инженерия, – кивнул я уже с меньшим скепсисом.
– Что-то типа того, – пошевелила пальцами Ю. – Так мне ждать от тебя статьи?
Но я продолжал стоять на своем:
– Из-за такой статьи у меня могут быть неприятности.
– Уволят тебя, что ли? – недоверчиво посмотрела на меня Ю.
– Не исключено.
– Но тебе же дали это задание!
– Да нет, я сам вызвался. Просто проверить. И теперь, когда я знаю, что это связано с тобой, я не хочу об этом писать. Тем более в редакции я уже сказал, что это все чушь и писать тут не о чем.
– Очень мило с твоей стороны, – обиженно сказала Ю.
Я уже хотел было согласиться, но мы подходили к моему подъезду – и я решил продолжить этот разговор дома.
Однако дома мы продолжали соблюдать правило относительно запрета всяческих «рабочих» разговоров. И Ю была так же бесконечно мила, прелестна, сексуальна и отзывчива, как всегда, ни единым жестом или словом не намекнув, что она мной хоть в чем-то недовольна.
«Ладно, – подумал я, когда через несколько часов мы с Ю по традиции пошли обратно до ее дома, – если она снова об этом заговорит, я сразу соглашусь».
Но она не заговорила, и я тоже не стал возвращаться к этой теме.
037
Утром я включил телевизор, пока собирался на работу. Телевидение я не смотрел, а только изредка слушал в фоновом режиме, да и то лишь те каналы, где круглосуточно крутили старое кино.
В этот день на одном из таких каналов показывали «Девять дней одного года». Этот фильм я смотрел когда-то давно, чуть ли не в детстве, и не помнил из него почти ничего. Но сейчас я включил на сцене, которая сразу привлекла мое внимание, – я даже сделал погромче.