Я и Ю, или Все хорошие девушки уже замужем

Новицкий Евгений

– Смеюсь, – сухо сказал он, возвращая мне бумажку. – К чему это ты? Сегодня, кажется, не первое апреля.

– Да я не шучу, – развел я руками и виновато улыбнулся. – Это же для оживляжа. Эксперимент, если хотите.

Редактор поморщился:

– Не понимаю, что с тобой. Что за эксперимент? У нас не экспериментальная газета и не альманах научно-фантастической литературы. У нас серьезное задание.

Я на глазах стал нервничать:

– Ну послушайте, вы сами говорили про оживляж…

– Хватит повторять это дурацкое слово! – редактором

тоже овладело некоторое раздражение. – Я его произнес один раз в жизни, а ты…

– А я ловлю каждое ваше слово, – парировал я.

– Все-все, хватит, – редактор повернулся, чтобы уйти, как будто даже забыв, что мы находимся в его кабинете. Осознав это, он обернулся обратно ко мне и продолжил: – Если тебе нужен отгул, то пожалуйста. Мог обойтись и без таких эксцессов.

– Да не нужен мне отгул, – простонал я. – Мне нужно, чтобы вы напечатали эту заметку.

Редактор внимательно на меня посмотрел. Я не отводил вгляда. Так – в полном молчании – мы около минуты стояли почти лицом к лицу и пялились друг другу в глаза. Тут редактора осенило.

– Ты, наверное, поспорил с кем-то? – как бы даже обрадованно предположил он. – Пари, да? Вроде как смогу опубликовать в газете любую ерунду. Ну как же, если редактор такой добряк и тюфяк, который к тому же дает идиотские задания… Как над ним не потешиться, да?

– Что вы, что вы, – запротестовал я. – Я бы на такое никогда не пошел. Ни на спор, ни тем более чтоб потешиться. Вас все так уважают…

– Угу-угу, – кивнул редактор. – В глубине души, где-то очень глубоко.

Я даже не сразу опознал эту знакомую с детства цитату.

– Так как быть с… – сделал я последнюю попытку, но редактор перебил меня и уже прямо указал мне рукой на дверь:

– Какие бы ни были причины, этот идиотизм в нашей газете опубликован не будет. Я жалею, что дал такое задание… то есть выдвинул такое предложение. Это же даже не было заданием, насколько я помню. Это была попытка… этого, как его… оживляжа, что ли?.. То есть тьфу – не то, опять это кретинское слово… Господи, я уже сам с тобой с ума схожу. Ладно, сегодня надо сдавать номер, но ты можешь идти домой. К этой теме больше возвращаться не будем.

Я вышел из редакторского кабинета как громом пораженный. Хотя мог ли я ожидать какой-либо другой реакции? Какие бы ни были причины, мысленно повторил я только что услышанный оборот, те, кто заставляет меня это делать, сыграли со мной очень нехорошую шутку…

Подумав это, я тут же вздрогнул, поняв, что на целых несколько минут позабыл о том, о чем ни на секунду не переставал думать со вчерашнего вечера. Ю похитили, Ю похитили! А я тут сокрушаюсь о том, что у меня излишне благоразумный редактор… Нет, надо действовать, надо действовать! Заметка любой ценой должна быть напечатана в сегодняшнем номере.

041

Я решил выждать и затаиться, пока не представится удобный случай еще что-то предпринять.

Подходили люди, здоровались,

говорили о погоде, шутили – и, по-моему, каждый замечал, что со мной сегодня что-то не то. Да и трудно было бы не заметить. Шок от случившегося, бессонная ночь, нервы на пределе, вероятность того, что мне не удастся выполнить требование похитителей, – и при всем этом абсолютная невозможность хоть кому-то разъяснить свою ситуацию, рассказать всю правду… Что ж, если учитывая все это, я еще мог держаться на ногах, то по праву мог бы гордиться крепкостью своего организма и разума.

Момент икс настал для меня, когда все сотрудники уже сдали свои материалы в печать и в последний раз полюбовались ими на свежесверстанных полосах. Верстальщик остался в своем кабинете один и занимался утрамбовыванием всякого мелочного контента на пару последних, «необязательных» полос.

Опять стараясь держаться как можно более спокойно, я подошел к сидящему за компьютером верстальщику и положил ему на стол пресловутый листок.

– И вот это еще присобачь где-нибудь.

Верстальщик ознакомился с текстом еще быстрее, чем редактор, и вяло поинтересовался:

– Что это за белиберда?

– А также галиматья, ерундистика и ахинея, – согласно кивнул я. – Такое уж задание мне дали.

– Дичь какая-то, – нашел еще один подходящий синоним верстальщик. – В электронном-то виде есть?

– Да, я сейчас отправлю тебе на ящик.

Верстальщик получил по почте текст, еще раз фыркнул и покачал головой:

– И твою подпись поставить? Точно?

– Ну да, – уверенно отвечал я. – А что такое?

– Да как-то вообще на тебя не похоже, – пожал плечами компьютерщик. – Ну и к тому же глупость ведь полная…

В редакции я имел репутацию умного автора – пожалуй, не вполне заслуженно. Чтобы писать о культуре, особого интеллекта не требуется. Посадили б меня сочинять какие-нибудь экономические статьи – и вся моя хваленая репутация моментально сменилась бы на противоположную.

Как бы то ни было, когда тебя считают умным, это неплохо. Даже какой-никакой авторитет появляется.

Вот и верстальщик, хоть и был озадачен, но не стал уже ни что-либо уточнить, ни тем более обращаться к редактору. Воображаю, что бы было, если б редактор появился сейчас здесь и увидел, что я продолжаю воплощать в жизнь свое утреннее безумство.

Я даже не без опаски оглянулся на дверь, а потом прислушался, не слышны ли шаги. Нет, тишина. Скорей бы покончить с этим…

Верстальщик уже и покончил. «Моя заметка» красовалась на предпоследней полосе среди кроссвордов и анекдотов.

Что ж, здесь ей самое место, подумал я. Пожалуй, примут за неудачный юмор, провалившуюся попытку фельетона, да и забудут об этом в ту же секунду.

Под теми, кто «примут» и «забудут», я подразумевал не только читателей, но и коллег по редакции. Хотя на самом деле последние, конечно, еще очень долго не забудут. Особенно некоторые из них. Поводов для шуточек будет на год вперед.