Я - истребитель
Шрифт:
Уже потом, повоевав, набравшись опыта в боях, мы естественным путем пришли к пониманию тактики современного по тем меркам воздушного боя. А поначалу летчики не учитывали даже таких тактических азов, как заход в атаку со стороны солнца. Поэтому нередко начинали бой из заведомо невыгодной позиции. Основными же нашими козырями в первые дни боевой работы были исключительная маневренность И-15 и индивидуальное мастерство пилотов.
Гибель наших товарищей заставила глубже анализировать причины проигрыша в боях. Выяснилось, что большинство погибших были ранены или убиты после атак сзади: И-15, один из лучших истребителей своего времени, не имел бронеспинки и сзади летчик был абсолютно беззащитен.
Тогда
Рычагов не сразу согласился с этой смелой идеей. Выслушав инженера, он показал пальцем на высокий дуб и задумчиво сказал:
– За подобную новацию мы оба с тобой будем висеть на этом дереве.
По 6ылo видно, что мысль о незащищенности летчика тоже не дает ему покоя. И через несколько дней он дал "добро" на доработку.
Получив разрешение, Леонид Кальченко со своим помощником - деловым и расторопным испанцем Кастро - принялись искать на заводах и в мастерских подходящую для этой цели сталь. На броню рассчитывать не приходилось, поэтому решили попробовать стальной лист. Кастро в течение дня нашел восемь листов толщиной 12 миллиметров и четыре листа толщиной 8 миллиметров. Взяли по одному листу на пробу и вырубили по выкройке спинки сиденья две первые бронеспинки. Та, которая была толще, весила 28 килограммов, следовательно, вполне заменяла по весу аккумулятор. Рычагов поручил Артемьеву, Агафонову в мне испытать эти спинки, и мы принялись стрелять в них с расстояния ста метров бронебойными пулями. Результаты были превосходными. На стали толщиной 12 миллиметров остались только вмятины. Восьмимиллиметровая спинка потрескалась, но и в ней не было сквозных пробоин.
Первую самодельную спинку, по приказу Рычагова, установили на самолете испанского летчика Эргидо, который в бою всегда находился в самой гуще свалки и больше всех привозил пробоин. Уже на следующий же день Эргидо вернулся из неравного боя и привез в бронеспинке только несколько пулевых отметин (в сражении под Гвадалахарой этот храбрый, любимый всеми летчик погиб).
6 ноября несколько летчиков нашей группы были приглашены на аэродром Алькала де Энарес на торжественный, вечер, посвященный девятнадцатой годовщине Октября. На вечере присутствовали члены республиканского правительства и видные деятели Компартии Испании, наши советники и военачальники, журналисты и летчики. В числе делегатов от летчиков первой группы в Алькалу попал и я.
Мы, летчики из группы Рычагова, поехали в Алькалу еще и для передачи боевого опыта. Мы знали, что туда прибыла ожидаемая нами вторая группа советских летчиков-добровольцев и что эта группа будет воевать вместе с нами в мадридском секторе на истребителях И-16. Известие о прибытии И-16 несколько сгладило тяжелые впечатления последних боев: теперь мы уже представляли солидную силу и у нас появились шансы стать хозяевами в мадридском небе. Ведь до сих пор мы только сдерживали авиацию противника, теперь же нам были по плечу и более сложные задачи. Понимая, что каждая крупица боевого опыта бесценна для наших товарищей, приехав в Алькаду, мы первым делом пошли знакомиться с ними. И тут я увидел... Сергея Черных!
От радости и неожиданности задаю нелепый вопрос:
–
– Будто сам не знаешь! Нет, ты подумай, он нас спрашивает, как мы сюда попали!
– Это все Путивко виноват, - слышу из-за спины Черных знакомый голос.
Поворачиваюсь - и глазам своим не верю. Прокоп Акуленко! Вот это да! Ровно три года прошло, как мы расстались...
– А ты думал, ты один такой?
– усмехается Прокоп.
– Так, может быть, и Паша Путивко здесь?
– Здесь, здесь, - бурчит Прокоп, - где ж ему еще быть. Ты лучше давай рассказывай...
Ребята теребят меня, но я все никак не могу прийти в себя от неожиданности; вот где судьба свела!
Подходят еще летчики, Паша Путивко появляется. Он ничуть не изменился все такой же спокойный, все та же застенчивая улыбка...
– Давай, - торопит Прокоп, - выкладывай все как на духу...
И я "выкладываю как на духу".
Много всего набралось за три недели боев, а ребята задают десятки вопросов; какие у фашистов машины? чем отличаются от наших? какие излюбленные приемы? как дерутся? какое вооружение? чего боятся? каков ритм боев? режим жизни? как разработана сигнализация? И - до бесконечности, до самых мелких деталей здешнего аэродромного быта. Я рассказываю и рассказываю и, кажется, готов говорить до утра.
Это вечером 6 ноября. А 7 ноября- первый совместный бой силами двух авиационных групп. Большой бой. И первые потери у И-16. За один вечер от всего разве предостережешь...
Школа войны...
Как-то позвонил Ивану Лакееву (ныне он генерал, Герой Советского Союза). Мне понадобилось что-то уточнить из биографии Паши Путивко. А Иван Лакеев был в той группе, и Алькале. Виделись, мы в ту пору раз в месяц, а то и реже. Хотя два соседних аэродрома, но между ними - километры военного времени. А сейчас вот куда как просто; набрал номер телефона - и готово. Только Паше уже не позвонишь. И Сергею. И многим другим.
– Иван, - спрашиваю Лакеева, - ты можешь вспомнить в деталях какой-нибудь бой над Мадридом, в котором участвовал Путивко?
Мы-то почти в каждом бою встречались. Только у нас не было времени выяснять, кто в каком самолете.
Ничуть не удивясь внезапности звонка и внезапности вопроса, Иван ответил так, будто заранее знал, что я позвоню и спрошу об этом. Странное дело: звонишь иногда раз в три года, но время словно не движется, когда речь касается прошлого.
– Если бы не Путивко, - говорит Иван, - у нас с тобой не было бы сейчас возможности перезваниваться. Могу рассказать...
История эта была точно такая же, как та, что произошла с Мирошниченко. Только выручил Лакеева летчик Путивко. Десятки таких эпизодов я вспоминаю в разные времена. Но для Ивана Лакеева эта история - единственная. Да оно и понятно: кто хоть раз ощутил себя на краю гибели - запомнит на всю жизнь...
А Паша Путивко, надо сказать, был прекрасный воздушный боец. Его отправили на родину после тяжелого ранения. Он пытался взлететь под бомбами - Алькалу часто и сильно бомбили, - но истребитель был перевернут взрывной волной. Ранение было серьезным. Некоторое время Паша лежал в мадридском госпитале и, как только немного окреп, был вывезен на родину. Он воевал меньше, чем многие из нас, но успел сбить много фашистов. За победы, одержанные в Испании, мужественный летчик был награжден орденом Ленина. Великую Отечественную войну Путивко встретил командиром полка. И так же, как в Испании, с молчаливым мужеством выходил он победителем в самые трудные дни начального периода Великой Отечественной войны. Командуя полком в сорок первом году, он воспитывал из молодых летчиков стойких и умелых бойцов, методично увеличивал свой собственный счет обитых гитлеровцев. И снова был тяжело ранен.