Я - истребитель
Шрифт:
Последняя встреча с Павлом Путивко у меня произошла случайно.
Я тогда ехал из Восточной Сибири на совещание в Москву. В ту пору я командовал летной школой. Вместе со мной в Москву ехали несколько офицеров из этой же школы, Поезд тащился медленно, подолгу простаивал на крупных станциях. И вот в Новосибирске я вышел на перрон. Вокруг была обычная вокзальная сутолока, особенно свойственная вокзалам глубоких тыловых городов. И среди этой бестолковой суеты мне бросилась в глаза фигура солдата с вещмешком. Он стоял ко мне спиной в отрешенной, спокойной позе. Это спокойствие создавало контраст с общей обстановкой и привлекло мое внимание. Я прошел немного вперед, повернулся, посмотрел
Мы обнялись. Паша, оказывается, только что выписался из госпиталя и пытался достать билет на какой-нибудь поезд, но это ему никак не удавалось. В ту пору он уже был полковником, только вот его шинель со знаками различий осталась где-то в прифронтовом госпитале, из которого его вместе с другими ранеными поспешно эвакуировали в глубокий тыл. За много недель, которые летчик провел по разным госпиталям, он довольствовался тем, что выдавали раненым госпитальные интенданты. А когда стал выписываться, то нужной ему шинели не нашлось. Задерживаться же из-за этого в тылу Паша не захотел. И так - в солдатской шинели - он оставил госпиталь, полагая, что доберется до фронта и рядовым. Все документы были при нем, только показывать их Павел не решался. Вот и размышлял, что же предпринять, чтобы ехать на запад.
Я потащил его в свое купе. Вопрос с проездом сразу же был решен.
А Паша Путивко, продолжавший командовать полком, через полгода после той нашей встречи погиб. Это произошло осенью сорок второго. Он взлетел на своем истребителе под бомбами, как взлетал не раз, и тут же, над собственным аэродромом, вступил в неравный бой. В этом последнем своем бою, как рассказывали мне товарищи, отважный летчик успел сбить еще одного фашиста...
Однако все это еще впереди, еще будет. А тогда, после неожиданной встречи с друзьями курсантских лет накануне девятнадцатой годовщины Октября, я вернулся в Сото. Снова началась боевая работа. Теперь над Мадридом у нас произошло "разделение обязанностей": маневренные "Чайки" связывали боем истребителей противника, а скоростные И-16 разделывались с бомбардировщиками. Это произошло само собой и стало обычной тактикой воздушного боя.
В один из ненастных дней, когда погода была нелетной и я уже собрался было съездить в Мадрид, Рычагов внезапно отменил поездку. Я получил необычное задание: отыскать в воздухе одиночный самолет И-15 и сбить его!
– Я думаю, что все это слухи про И-15, - сказал Рычагов, - но и слухи мы должны пресечь.
А слухи действительно ходили. Рассказывали, будто порой под вечер в ненастную погоду появляется одиночный "чато" - так испанцы прозвали И-15 - и кружит над позициями республиканцев. Прямо как призрак из старинной баллады. Ну кружил бы себе на здоровье - республиканцы любят "чатос", - да только беда в том, что, покружившись, он разворачивался и уходил почему-то в сторону мятежников. Последнее и заставило Рычагова отнестись к легенде более внимательно. Призрачный "чато" бросал тень на славное семейство наших истребителей. Было высказано предположение, что франкисты в целях разведка используют один из двух наших самолетов, попавших им в руки в самом начале нашего пребывания в Испании. Поэтому, как только пришло новое сообщение о появлении подозрительного И-15, Рычагов решил разобраться с этим окончательно.
В общем, вылетел я в указанный район с твердой установкой атаковать истребитель, несмотря на его республиканские знаки отличия. Рычагов сказал, что все наши истребители оповещены и, кроме меня, в том районе никого из своих быть не может.
Прихожу в указанный район и начинаю патрулировать. Никого не вижу, в воздухе я один. Стараюсь прятаться,
Разворачиваюсь после очередного круга, вылезаю из-под тучи и... вдруг сбоку пулеметная очередь! Вот так штука: караулил, караулил, а выходит, проглядел... Очередь выпущена под ракурсом почти девяносто градусов. Поторопился "призрак": если бы он немного пропустил меня вперед, худо мне было бы. Использую этот промах "нечистого" и кладу машину в вираж. Смотрю и глазам своим не верю: атакует действительно наш, но не И-15, а И-16! Мистика какая-то... Может быть, республиканцы напутали и подозрительный самолет не И-15, а И-16? Но это уже совсем невероятный факт: появление у мятежников И-15 еще поддается объяснению, но откуда у них И-16?
Раздумывать, однако, некогда. Кроме меня, ни одного республиканского летчика здесь быть не может. И все же сомнения не оставляют... Может, уклониться от боя?
Неожиданно свалившийся на меня шальной "ишак" отвергает все мои сомнения он готовится к повторной атаке. Значит, хочешь не хочешь - надо принимать бой, хотя воевать с И-16 - это совсем не то, что атаковать однотипную машину. Если на нем опытный летчик, то положение у меня незавидное: у И-16 скорость-то больше. Пока крутимся на виражах - я спокоен. Еще пару витков - и зайду ему в хвост. Но если он вздумает уйти на вертикаль - мне уж некуда деться от его сильнейшей атаки. Знает ли фашист особенности нашего И-16?..
Пока же он не полез вверх, я тороплюсь использовать преимущество И-15 в маневре и стараюсь зайти ему в хвост. Мне это почти удается, но мой противник интуитивно угадывает опасность. Я так думаю, что угадывает, потому что он едва не прозевал свой последний шанс для спасительного маневра. Летчик на "ишаке", видимо, опытный: когда я уже готов нажать на гашетки, он делает единственно правильный в этой ситуации маневр и уходит из-под атаки. Теперь обороняться мне.
С большим трудом удается вторично увернуться из-под удара. На какую-то долю секунды сходимся очень и очень близко. Одновременно поворачиваем головы друг к другу, и тут я чуть не выскакиваю из самолета: меня атакует Прокоп Акуленко!.. Чтоб ты пропал! Машу ему кулаком, защитные очки - на лоб, конечно, всякие слова произношу, понятные даже на расстоянии.
Смотрю - узнал! Подошел, скорость уравнял, руками разводит: дескать, извини, пожалуйста, но я здесь не при чем...
Вдвоем покружились, пока горючего хватало, и разошлись по своим аэродромам; он в Алькалу, я - в Сото. Докладываю о результатах вылета и узнаю, что Прокоп получил точно такое же задание. Оповещение, о котором мне говорил Рычагов, пришло в Алькалу в тот момент, когда Прокоп был уже в воздухе. Для него-то ситуация была вполне ясной: все подтверждалось - одиночный И-15 болтается над самой передовой, да еще и заходит со стороны мятежников (я патрулировал и над их территорией),
У Прокопа в тот день, конечно, была большая радость по случаю того, что он промазал с первой атаки. Редкая радость для истребителя. Я тоже не имел огорчений по поводу неудачной очереди Прокопа. А злополучный "чато" по каким-то причинам так и но появился. Слышать о нем нам больше не приходилось. Возможно, его и вовсе не было.
Войны без потерь не бывает, и погибают на войне по-разному. Для воюющего человека эта горькая истина не является откровением. Но есть потери, которые никак не укладываются в сознании, сколько бы лет ни прошло.