Я летал для фюрера
Шрифт:
Перед картой расположена другая площадка со сложной системой микрофонов и переключателей. Отсюда каждое звено самолетов может направляться офицерами с земли при помощи ультракоротковолнового радиотелефона. Одного взгляда на карту достаточно, чтобы увидеть полную картину обстановки в данный момент.
Всю информацию осматривает командир дивизии, сидящий за пультом с контрольными приборами, со старшим офицером из Генерального штаба и начальником отдела разведки.
На их стол выведены все линии радио-, телефонной и телетайпной связи дивизии. Рядом находится помещение, где систематизируют метеосводки со всех метеорологических
Приблизительно 1000 офицеров, унтер-офицеров, солдат, технических работников, метеорологов, административных работников и множество красивых девушек обслуживают этот штаб по контролю за самолетами, этот мозговой центр, день и ночь.
18 августа 1942 годаЗа последние два месяца я сделал более двухсот испытательных полетов. Несколько раз над устьем Шелды нас атаковали «спитфайры», часто превосходя нас численно. Мы чудом уносили ноги.
Эксперименты с системой «Y» дали прекрасные результаты. Все западные авиасоединения оснащены системой, которую мы опробовали. Службы наблюдения такого же типа устроены в Штаде, Метце, Мюнхене, Вене и Берлине.
Главное командование военно-воздушных сил готовится противостоять интенсивным воздушным атакам на рейх после вступления в войну Америки.
2 октября 1942 года«Ме-109Е» несколько месяцев назад был заменен на усовершенствованный «Me-109F». Несколько дней назад первые машины серии «G» сошли со сборочных конвейеров. Летные данные «Густава» (так мы называли «Me-109G») были определенно лучше, чем у «спитфайра».
Капитан Марсель, которого я встретил во Дворце спорта в Берлине еще курсантом, два года назад сбил не менее 16 «спитфайров» за один вылет на «Густаве». Несколько недель назад он получил из рук фюрера самую высшую награду Германии за храбрость, после того как сбил 150 вражеских самолетов в небе Африки.
Два дня назад он, Ханс Иоахим Марсель, непобежденный, погиб как настоящий летчик недалеко от Эль-Аламейна. Двигатель его «Густава» неожиданно загорелся в воздухе. Марсель выпрыгнул с парашютом, но парашют зацепился за хвостовой стабилизатор. Товарищи доставили его тело из пустыни. Мы потеряли нашего аса номер один.
Нечто странное случилось сегодня, через несколько часов после того, как мы узнали о смерти Марселя.
В 12.15 нас подняли по тревоге. Я поднялся в воздух вместе с сержантом Веннекерсом, моим ведомым. В районе Ольденбурга был замечен «москито», совершающий разведывательный полет.
Веннекерс отставал все больше и больше. На высоте 4000 метров я потерял его из виду. Я вызывал его по радио, но не получил ответа. Вдруг я увидел горящие обломки самолета, который только что рухнул на широкое поле.
Веннекерс?
«Москито» скрылся прежде, чем я достиг его высоты. Я прекратил преследование и решил возвращаться в Джевер.
Приземлившись, я не мог поверить своим глазам. Веннекерс стоял и улыбался мне. Его «Густав» загорелся без видимых причин, точно так же как и самолет Марселя три дня назад. Огонь возник в передней части двигателя и стал продвигаться по корпусу.
Это происшествие сбило нас с толку. Несколько дней назад 4-е звено потеряло «Густав» при точно таких же обстоятельствах. Из других эскадрилий также приходили подобные сообщения.
Я стал с опасением поглядывать на мой самолет.
31 октября 1942Несколько дней назад капитан Доленга назначен к ночным истребителям. Руководство возложено на меня.
Несмотря на плохую погоду, мы сопровождаем конвои с раннего утра, вместе с флотом.
В 14.14 пришло сообщение о том, что «бленхеймы» атакуют наш конвой. Через две минуты я уже в воздухе вместе с лейтенантом Герхардом. Наш дежурный патруль уже ведет бой. Командир звена, сержант Добрик, попросил о помощи. Топливо на исходе, и они должны вернуться на базу через несколько минут.
Я достиг места боя за несколько минут. К северу от меня товарищи ожесточенно сражаются с четырьмя «бленхеймами». Один вражеский самолет уже горит, через несколько секунд он упал в море. Остальные попытались скрыться в тумане. Я не потерял их из виду и приготовился атаковать «бленхейм» сзади.
Я дал длинную очередь из всех пулеметов и пушек и увидел, что у противника загорелся правый двигатель. Он стал резко падать в низкие облака и вскоре скрылся из виду, было видно только красное зарево После того как я приземлился, с нашего корабля сообщили, что они видели, как горящий «бленхейм» упал в море в секторе Антон-Квелле-три.
Это, наверное, мой — значит, я сбил свой второй самолет.
6 ноября 1942 года12.00. Из штаба дивизии пришло сообщение о двух приближающихся «москито». В этот же момент зазвонил мой телефон. Лейтенант Kpамер (Kramer), дежурный офицер штаба дивизии,[14] спрашивает, смогу ли подняться в воздух при такой плохой погоде.
Я ответил, что не смогу. На высоте 30 метров сплошная пелена туч, видимость нулевая. Я не вижу даже другого конца летного поля. Извини, Крамер, но это невозможно. В такую дрянную погоду томми разобьются без нашей помощи. Дождь продолжается уже несколько часов — монотонно моросящий. Летчики бездельничают одни играют в карты или пишут письма домой другие спят в соседней комнате. Я отметил про движение «москито» на карте. Они летят в глубь территории рейха, к самому сердцу Гер мании. Через час пришло сообщение, что они над Берлином, и наши зенитчики открыли по ним огонь. У этих парней железные нервы. Полет в такую погоду — это не шутки. Телефон снова зазвонил.
— Пятое звено, лейтенант Кноке у аппарата.
На этот раз звонит полковник Хеншель,[15] командующий воздушными силами, прикрывающими побережье Северного моря.
— Какая у вас погода, Кноке?
— Ужасная, господин полковник. Видимость — несколько метров.
— Кноке, вам нужно взлетать, другого выхода нет. Мне только что звонил рейхсмаршал Геринг. Он в бешенстве. Почему мы не в воздухе? Для нас погода слишком плоха, а эти проклятые томми долетели до Берлина, вы не представляете, как я скажу это рейхсмаршалу? Эти «москито» должны быть уничтожены любой ценой. Вы поняли?
— Да, господин полковник.
— Кого вы намерены послать?
— Полечу я сам, вместе с сержантом Веннекерсом.
— Очень хорошо, желаю вам удачи.
— Спасибо, господин полковник.
Веннекерс и я — единственные пилоты в нашей части, которые имеют опыт полетов вслепую. Мы не первый раз поднимаемся в воздух в такую погоду.
Мы взлетаем в 13.30.
Я практически ничего не вижу. Проклятый дождь! Постепенно снижаясь, мы летим над самыми крышами домов, деревьями и линиями электропередач. Радиосвязь с землей нормальная. Лейтенант Крамер корректирует наш полет с земли.