Я люблю тебя как врага
Шрифт:
Пересекаем Францию, за окном пейзаж меняется в прямой зависимости от нарастающей южности. Ору «Здравствуйте!» бескрайним вангоговским полям подсолнуха, виноградным полям, каменным замкам, иногда нависающим прямо над дорогой, оливкам.
– Амир, жарко, надо переодеться!
Под вечер мы уже в Испании, в курортном Ллорет-де-Мар, ах, море, и публика со всего мира! Запах приготовленных и уже почти съеденных морепродуктов, тонкое переплетение аромата рыбы, специй, масла, лимона, огня, и настойчиво требовательный шёпот любви повсюду.
После ужина и вина я рыдаю на балконе в номере отеля «Rosamar», мне жалко
Честно сгорев на пляже за первые три часа, я намазалась. Несмотря на бесконечное потребление национальных испанских блюд и сангрии, я худею. Чувствую себя как рыба в воде, моя непосредственность близка испанскому менталитету. В ресторане брызжет страстью фламенко, цветочница предлагает нам розы, я дарю их танцовщицам, они умиленно благодарят и вытаскивают Амира на сцену, сопротивляться невозможно, и я умираю от хохота, глядя на его физкультурные движения, мне всё нравится, хочу, чтобы он был раскованней.
В отеле нам не продляют срок, и мы отправляемся на поиски. Я предложила делать это весело. Два часа мы повторяли «Ein Doppelzimmer von 17 bis zum 22 August».
О, русское туристическое бюро.
– Давай зайдём, купим экскурсию в Барселону?
– Лина, давай сначала найдём отель. В Барселону мы можем съездить сами.
– Барселона заслуживает того, чтобы познакомиться с ней через экскурсовода и расслабленно, без стресса парковок и прочее.
Девочки направили нас к знакомому им хозяину отеля, отель мне не нравится, и на мою радость, мест в нём нет. В отеле «Inn» немецкий менеджмент, презентабельный вид меньше всего обещал наличие свободных мест, вдруг мы услышали:
– Да, пожалуйста, у нас есть для вас номер!
Отель превзошёл все ожидания по комфорту, кухне, ну и что, что номер на первом этаже, а первые слова, услышанные мной, это русский мат с верхних этажей, здесь я почувствовала себя леди, официант всё время стоял за спиной. Амир был пижоном, и хорошо, он мог красиво ухаживать. Я чувствовала себя достойной такого обхождения женщиной.
Единственная сохранившаяся у меня фотография – мы в Барселоне.
Мгновения вечной любви запечатлели моё развевающееся яркое платье, красивые счастливые лица, его большую горячую руку на моём бедре, цветы, подаренные в тон платья.
Осень того же года.
– Мы летим в Мюнхен на Октоберфест!
– А Кристоф может нам сделать гостиницу?
Класс, Кристоф – Юлин муж, мы совсем недавно сыграли их свадьбу. Кристоф работает на БМВ. Он предлагает нам квартиру в гостевом доме БМВ, предупреждает, что там ничего кроме мебели нет. Мы дрожим от холода, приехали поздно, нет даже одеял.
От Мюнхена я улетаю в верхние этажи сознания, золото листвы воспринимаю как самое натуральное, спокойствие в завтрашнем дне написано на всех лицах. Завтракаем в кафе при отеле, я удивляюсь, почему на столах по два цветка, мальчишки смеются и говорят, что они заметили рядом кладбище. Димка не столько злится, сколько удивляется обнаруженной в сардельке железной скобе, он говорит об этом официанту. Приходит самоуверенная красная дама, возмущается чему-то своему, а я прошу оставить разборки, всё-таки рядом кладбище, пусть по-неземному красивое, но работа по такому соседству вредна. В это кафе мы не возвращались. Нас захлестнул восторг поющей
В Нойшванштайн можно приезжать бесконечно, никогда не надоест. По эмоциональному воздействию замку не уступает висящий мост, соединяющий две горные вершины, построенный Людвигом на высоте сто пятьдесят метров, он посвятил его своей матери. Всё отрицательное, что накопилось во мне к тем годам, я оставила здесь, оно растворилось в воздухе, в котором мы висели вместе с мостом!
Проголодавшись телом от долгих прогулок, заезжаем в один из многочисленных баварских деревенских ресторанов, улепётываем за обе щеки вкуснятину, поданную на сковордах.
– Лина, пей пиво. Оно полезное.
Мощь нации сбивает с ног гигантской волной от пляшущих на многометровых столах немцев. Это павильоны Октоберфеста, пожалуй, единственное время, когда женщинам не рекомендуется прогуливаться в одиночку, страсти подогреты пивом по бочке на каждого.
– Россия, это такая бедная бедная страна? – В поезде напротив совсем молоденькая девочка, манера одеваться выдаёт в ней реально неземную цивилизацию, про войну, она, пожалуй, ничего не знает, в её реакции обезоруживающая добрая сочувственная непосредственность, и я, приученная жёстким детством давать немедленную сдачу, сдаюсь, я ей улыбаюсь и молчу.
Новый 2000 год отправляемся встречать в Мюнхен, вдвоём. Мы не были здесь четыре года, проведённые в режиме жёсткой экономии, отдавали долги. Рубеж нового тысячелетия, не халам тебе балам. Мы с Амиром в приятнейшем отеле, где на завтрак подают ананасы и слабосолёную сёмгу, а некоторые так заняты, что заказывают еду в номер, и затем выносят посуду на пол у двери. Ничего себе, не мы одни предаёмся любви, это коллективные настроения на границе тысячелетия.
На скорую руку накрыли новогодний стол, пожелания нам с Амиром «ещё и ещё».
Но мама испуганно говорит:
– Не надо ещё. Итак, уже всё хорошо. Всего хватит.
Амир обижается.
А я уже ничему не обижаюсь, после того, как она вчера при Амире вцепилась в Юлю, и, глядя в мою сторону, приговаривала.
– Юлечка, ты самая – самая!
Да, мама любит Юлю много больше меня.
Первого января все едем в Бад-Тольц, это водный курорт с повышенным содержанием йода в воде, я первый раз в подобном водном заведении, и убеждаюсь абсолютно, что да, вода имеет возрождающий эффект. Всю новогоднюю ночь мы провели, топая по обильно посыпанной осколками от шампанского мюнхенской земле, устали от пьяных лиц, и бесконечно завывающих сирен пожарных машин. А сейчас, как молодые огурчики, прыгаем из бассейна в бассейн, из сауны в солярий, и хорошеем, молодеем на глазах.
Очень прошу Амира съездить в Милан, он ближе всех других итальянских городов к Германии. Пробки, итальянцы едут к немцам, а немцы к итальянцам. Кататься на лыжах. Женская туалетная очередь перебегает к мужчинам, все весело хохочут. А я думаю: какие они разные, итальянцы и немцы, но так хорошо друг к другу относятся, в Пинакотеке есть картина «Германия и Италия» в образе молодых, прекрасных, обнимающих друг друга женщин. К Милану подъезжаем ближе к ночи, я восхищаюсь знаменитыми на весь мир заводами известнейших фирм, здания которых выглядят, как игрушки, видно, что они укомплектованы охраняющим природу оборудованием, но это ещё далеко за городом.