Я, Минос, царь Крита
Шрифт:
— Что оно собой представляет? — уже немного смягчившись, спросил Кадмос.
— Художественный стиль Крита, а именно в нём я вижу своё призвание, — ответил Ритсос, — требует наличия матового фона, на котором коричневой и красно-бурой красками изображают дельфинов, рыб, морские раковины и каракатиц с расправленными щупальцами. Свободное пространство фона мы заполняем изображениями морской травы, кораллов и обломков скал. Когда мы рисуем прыгающую косулю или крадущуюся кошку, то запечатлеваем их непосредственно в движении. Точно так же мы изображаем и человека, танцует ли он или прыгает через быка, участвует в кулачном бою или поклоняется божеству. На многих картинах можно заметить, что
— Да, а во время религиозных торжеств все они надевают праздничные одежды, — заметил Кадмос.
Ритсос удивлённо поднял глаза.
— Во время религиозных торжеств? — повторил он. — Это верно. Мужчины и женщины даже меняются одеждой. Тогда женщины надевают короткие набедренные повязки, а мужчины — длинные платья. Странно, — пробормотал он, словно про себя, — наш художественный стиль предписывает изображать кожу женщин белым, а кожу мужчин — красно-бурым цветом.
Как-то после полудня я отправился на виноградники и в оливковые рощи. Дорогой мне повстречался Пандион. Мы успели обменяться всего несколькими словами, как в Пандионе снова заговорил учитель, и он озабоченно принялся убеждать меня не ошибиться и выбрать в жизни правильный путь.
— Послушай меня, Минос! Твоей конечной целью неизменно должно оставаться всеобщее благо! Когда-нибудь ты станешь царём. Настоящий царь — слуга собственного народа. Тебе нужны законы, без них ничего не получится. Запомни: кто в своей строгости превосходит законы, тот — тиран!
— Трудно решить, что в жизни хорошо, а что — плохо, — задумчиво ответил я.
— Не ищи руководящих принципов, Минос, а всегда ставь перед собой цель и стремись к ней. Запомни: чем лучше мы сами, тем лучше будут и окружающие нас люди.
— Полагаю, — неуверенно ответил я, — что много зависит от помощи добрых советчиков. Если они мудры, я смогу принести людям счастье и мир.
Некоторое время мы шли молча. Вдруг Пандион остановился и пристально посмотрел на меня.
— Вокруг тебя будут твориться и добрые и дурные дела. Если тебя настигнет зло, то можешь возроптать на богов и возненавидеть людей, которые в этом виновны. Но подумай, может быть, источник зла был в тебе самом, и нет оснований обвинять богов или проявлять враждебность в отношении какого-то человека. В том, что боги не делают для нас явным всё тайное, есть свой смысл, Минос, — нам самим надлежит находить лучшее. Знай, — это будет особенно важно, когда ты станешь царём, — каждая несправедливость, с которой ты смиришься, сделает тебя соучастником свершившегося зла.
Я взял Гелике к себе — не мог иначе, она слишком овладела моими чувствами. Вскоре после этого я встретил Келиоса.
— Гелике у тебя? — резко спросил он. — За это я получаю Айзу. Такой был уговор.
— Не забывай, — сердито ответил я, — я — Минос, сын царя. Я вправе приказывать и решать. Айза и Гелике останутся у меня.
— Тогда защищайся! — в бешенстве вскричал Келиос и, взмахнув кинжалом, ринулся ко мне.
Я парировал удар. Лязгнул металл по металлу. Раз... второй... третий... Келиос крепче сжал рукоятку кинжала, и я понял, что он готовится к новому нападению. Во мне боролись страх и стремление доказать, что значит быть сыном царя.
Келиос отскочил на шаг в сторону, сделал обманное движение и нанёс удар. В последний момент мне удалось увернуться, и остриё кинжала едва не задело моё горло. Он тут же развернулся и снова взмахнул кинжалом. Мне снова удалось избежать удара.
Затаптывая цветы и ломая
— Защищайся! — в очередной раз бросился на меня Келиос.
Я попытался отскочить, оступился и потерял равновесие. За считанные доли секунды Келиос припечатал меня к земле и приставил к горлу кинжал. Мысленно я уже попрощался с жизнью.
— Я мог бы сейчас убить тебя, — тяжело дыша, произнёс Келиос. — Поклянись, что немедленно освободишь Гелике, прогонишь её из своего дворца. Но мне она больше не нужна, пусть отправляется на улицу и подыхает, как собака. Поклянись, что не передашь меня в руки правосудия за то, что я угрожал твоей жизни. Поклянись!..
Я воспользовался этой короткой передышкой и сбросил с себя Келиоса. Мы оба снова были на ногах и продолжали поединок.
— У тебя был выбор! — ревел Келиос. — Пусть боги простят меня, но теперь я убью тебя!
Он вновь напал на меня, мы столкнулись грудь с грудью. Теперь счастье было на моей стороне. В ответ на моё обманное движение Келиос прыгнул прямо в цветы, поскользнулся, упал, и на этот раз уже я лежал на нём, прижимая остриё кинжала к его груди.
Он с ужасом глядел на меня, жадно глотая воздух; сделав неловкое движение, он выронил своё оружие.
— Я мог бы убить тебя, — сказал я, повторяя его слова. — Но теперь мы квиты. Я готов забыть, как ты грозил мне, сыну царя, смертью.
Когда я поднялся, Келиос заплакал от стыда. Это были странные звуки, они встречали сочувствие на небесах. Я знал, что на моих глазах страдает микенец...
По пути в свою комнату я повстречал Пандиона. Он мельком окинул меня взглядом и задумчиво произнёс:
— Ответственность означает, что человеку известно, что он собой представляет и что он отдаёт себе отчёт в незаменимости другого.
Я поблагодарил его и двинулся дальше, размышляя.
— Другой незаменим? — пробормотал я.
Сон никак не приходил ко мне. Меня вновь мучили внутренние голоса. Может быть, всё это из-за поединка с Келиосом? Чтобы заставить их замолчать, я несколько раз поднимался с постели и подходил к окну. Неожиданно до меня дошёл голос из самых глубин моей души. Он шепнул, что мне следует брать пример с фараона Аменофиса, сына прославленного Тутмоса [8] .
Почему с Аменофиса? Я пытался ответить себе на этот вопрос. Это был тот самый фараон, при котором были порабощены иудеи. Говорят, в результате десяти египетских казней [9] им удался исход из Египта. Это был тот самый фараон, который пережил извержение вулкана на Каллисто и потоп, едва не погубивший Крит.
8
...брать пример с фараона Аменофиса, сына прославленного Тутмоса. — Аменофис — греческая форма египетского имени Аменхотеп. Речь идёт о фараонах Аменхотепе II и Тутмосе III (см. Словарь).
9
Десять египетских казней. — По библейскому мифу, за отказ фараона освободить евреев из плена Бог подверг Египет десяти казням: превратил воду в кровь, наслал жаб, мошек, моровую язву, в стране вымер весь скот, град уничтожил все посевы, землю усеяла саранча, пожравшая то, что пощадил град. Египет покрыла густая тьма (отсюда выражение «тьма египетская»), и, наконец, Бог поразил всех первенцев в Египте.