«Я много проскакал, но не оседлан». Тридцать часов с Евгением Примаковым
Шрифт:
А кризис, думаю, объективно будет способствовать тому, что малый бизнес начнет подниматься. Сейчас высвобождается рабочая сила. Самое время затеять свое дело. В общих интересах помогать начинающим предпринимателям.
— Вы стали председателем правительства в развар предыдущего кризиса — сразу после августовского дефолта 1998 года. Сравните по сокрушительности удар десятилетней давности и тот, что нанесен сейчас.
— Без сомнения, предыдущий кризис был очень глубоким. Цена на нефть составляла восемь-десять долларов за баррель, а золотовалютные резервы насчитывали всего два с
— Вам бы те пятьсот шестьдесят миллиардов долларов, что накопились у нас к началу нынешнего форсмажора. Считали бы себя Крезом.
— Пожалуй. За время моего премьерства Россия, я рассказывал, не получила из-за границы ни цента. У государства практически не было денег. Надвигался голод. Останавливались железные дороги, замерли предприятия. Кое-где зарплату не выдавали полгода. Офицеры по нескольку месяцев не получали довольствие. С телеэкранов не сходили стучащие касками шахтеры и плачущие жены военных, которые говорили, что больше не могут так жить. Впрочем, мы не паниковали. Большое дело хорошая команда… За восемь месяцев удалось обрадовать болельщиков и разочаровать недоброжелателей.
Ловушка теперешнего кризиса в том, что он не локальный, а общемировой. Россия находится в зависимости от других стран. Это ослабляет возможность выхода из рецессии за короткий срок.
— Что из вашего опыта антикризисного менеджера конца девяностых подходит, чтобы разрулить сегодняшнюю ситуацию?
— Некоторых аспектов мы по ходу разговора коснулись. Добавлю одну простую, но важную вещь — требование дисциплины. Мне представляется совершенно недопустимым, когда правильные решения, принятые правительством, где-то застревают или видоизменяются.
В памяти сохранилось заседание правительства осенью 1998 года. Я заявил о необходимости вдвое уменьшить тарифы на перевозку сельскохозяйственной продукции по железной дороге. В стране резко сократился импорт продовольствия. Надо было срочно увеличивать собственное производство. Я упоминал, что мы пошли на очень серьезные меры. В частности, прямым назначением выделили средства на развитие птицеводства и свиноводства, которые дают «быстрое» мясо. Предстояло облегчить жизнь производителей, устранить трудности, мешающие оперативно довезти продукцию до потребителя.
И тут министр путей сообщения уперся: «Я не могу уменьшить тарифы на перевозку». «Что ж, — ответил я, — завтра на ваше место придет другой человек, который завизирует распоряжение». Подействовало.
В тот же день министр через моего помощника попросил меня прийти на коллегию министерства. Очевидно, не хотел, чтобы думали, будто я настроен его снять.
— А вы были так настроены?
— Нив коей мере. Он же перестал упорствовать.
— Пришли на коллегию?
— Зачем? Я не испытывал после столкновения никакой неприязни к министру. Но считал, что, проявив требовательность, поступил правильно. И не собирался показывать, что мне неловко за резкость.
Меньше всего я жажду крови. Однако убежден: в чрезвычайных обстоятельствах нарушение исполнительской дисциплины должно особенно строго пресекаться. Вряд ли вы заподозрите меня в восхвалении Сталина, если скажу: нахожу справедливым, что он во время войны после нашего поражения в Керчи
К сожалению, нашему руководству, как мне кажется, порой не хватает настойчивости. Владимир Путин во многих вопросах человек достаточно жесткий. При этом у него есть одна черта, в принципе очень хорошая: он бережет своих друзей, не подставляет тех, с кем близко работает. Однако иногда это приходит в противоречие с необходимостью заменить человека, который не справляется.
— Всемирный банк прогнозирует, что экономика Китая продолжит переигрывать экономики других стран. В свою очередь премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао заявил: вопреки глобальному кризису в 2009 году Китай рассчитывает на экономический рост в восемь процентов. Спросим, сглотнув слюну: что за феномен являет нам Поднебесная?
— В КНР, как и в России, экспорт составляет значительную часть валового внутреннего продукта. Кризис рубанул и по ним, и по нам. Разница заключается в том, что Китай экспортирует готовую продукцию, а у нас за рубеж шел мощный сырьевой поток: свыше половины добываемого газа, семьдесят процентов нефти, девяносто — девяносто пять процентов никеля… Что делают китайцы? Большую часть продукции, не находящей в кризисных условиях спроса за рубежом, переключают на внутренний рынок. Одновременно поднимают платежеспособность населения. Внешняя торговля из-за кризиса падает, но внутренняя растет. Заводы и фабрики продолжают функционировать.
Мы так сделать не можем. Если сырье переключить на внутренний рынок, не найдется потребителей столь громадных объемов. Увеличивать платежеспособность населения? Это только активизирует импорт, вызовет его разбухание. А все потому — возвращаемся к началу разговора о кризисе, — что нет структурных изменений в экономике, не была вовремя проведена ее диверсификация.
России предстоит работа над ошибками. Мучительно выкарабкиваясь, решая оперативные задачи, надо держать в голове перспективу, завтрашний день. Тогда кризис станет не только болезнью, но и оздоровлением. Подобно тому, как человек, поборов недуг, возрождается, наливается свежими силами.
«Из всех своих регалий я больше всего горжусь званием академика, члена президиума РАН. Российская академия наук — это высшее интеллектуальное сообщество». С академиком Н. Н. Боголюбовым.
На открытии в 2001 году памятника выдающемуся ученому.
С академиками (слева направо) В. И. Бураковским, В. Н. Кудрявцевым, Е. П. Велиховым.
С лауреатом Нобелевской премии академиком Ж. И. Алферовым.