Я написала детектив
Шрифт:
Хорошо, что он пока не спросил, чем я занимаюсь. Что я скажу? Что я художница, но искусство по удивительной случайности терпеть не могу? Вот такая у меня причуда. Ну не в себе девушка, что делать?
— Конечно, — притворно согласилась я, — обязательно увидишь. Только не сегодня, извини. Понимаешь, родственники из провинции приехали. Дома цыганский табор.
— И ты рада была сбежать?
— До ужаса. Поэтому так обрадовалась, когда ты согласился встретиться со мной. Они свалились как снег на голову. Не выгонять же их. Но и с ними сидеть не хочется.
— И
Я тяжело вздохнула:
— На пару недель. Устала, сил нет! Наказание сплошное.
— Тогда придется подождать.
— Но свою коллекцию ты покажешь?
— Без вопросов. Буду очень рад. Поедем прямо сейчас.
— Замечательно.
«Свою коллекцию» я показать не в состоянии по причине перенаселенности квартиры, но его посмотреть необходимо.
Стас подозвал официанта.
— Что-нибудь еще желаете?
— Только счет.
Я тут же потянулась к сумочке, достала из нее кошелек.
— Что ты, Наташа. Даме не пристало расплачиваться.
— Но я же тебя пригласила.
— Даже забудь об этом.
Я не стала больше спорить. Это действительно мало было бы похоже на ту Наташу, которую я изображаю.
Оплатив счет, мы покинули заведение и покатили по уже темнеющему городу, в не уменьшающемся, несмотря на позднее время, потоке машин. Во избежание подозрений я перешла на более нейтральные темы разговора. А именно порадовала его описанием во всех подробностях «купленной» мною норковой шубы. И если у него еще оставались сомнения по поводу наличия у меня умственных способностей или отсутствия таковых, я полностью уничтожила их.
Мы довольно быстро добрались до современной элитной многоэтажки где-то возле Кутузовского проспекта.
В просторном холле, заставленном цветами и даже деревьями в кадках, дежурил охранник. Он вежливо-подобострастно поздоровался с нами. На скоростном лифте мы поднялись за пару секунд на семнадцатый этаж.
Квартира была огромной, как я и ожидала, и довольно стильно обставленной. Предложив мне выпить, Стас начал показ. Делая намеренно нелепые замечания, я переходила за ним из комнаты в комнату, слабо надеясь увидеть те две картины, ради которых я тут и оказалась. Не было ни одного Шишкина, пусть даже без васильков на первом плане. Хотя о чем это я? Тот Шишкин остался спокойно висеть у Анфилады Львовны, его как раз и не украли. И если Стас имел на него какие-то виды в будущем, пока они не стали действительностью. Странно как-то. Для чего ему Шишкин, если он собирает импрессионистов и мирискусников? Шишкин диссонировал бы с окружающими работами.
А любопытно узнать, на сколько все это потянет? Сумма будет немаленькой. Неплохой доход приносят пластиковые окна. Нет у тебя еще и другого, подпольного бизнеса?
Пройдя по всем комнатам, мы вышли на лоджию, по размерам сходную с прихожей в моей квартире. Я наивно считала, что она немаленькая. Да по сравнению с прихожей в его квартире она просто из кукольного домика.
Хозяин включил негромкую интимную музыку. С высоты семнадцатого этажа открывалась прекрасная панорама. Завороженная
— Ваши окна?
Он засмеялся:
— Наташка, ты прелесть.
Хочешь сказать, полная дура? Я очень стараюсь навязать тебе именно такое мнение.
Чувствуя, что наступает критический момент, никак не вписывающийся в мои планы, я попросила у него сигарету. Это был вполне проверенный прием. Не станет же он приставать к женщине с нескромными предложениями, если она в этот момент курит. Я «влюблена» в него, но не до такой степени. Можно, конечно, считать, что сама напросилась: позвонила незнакомому человеку, назначила свидание под предлогом, что он мне нравится. Но к более решительным действиям не готова, даже чтобы выиграть спор. Должно быть, я старомодна, что несколько странно, особенно учитывая то заведение, которое я окончила и где моральные устои не ставились слишком высоко.
За имеющиеся в запасе несколько минут придется придумать какое-то крайне неотложное дело, о котором я якобы совершенно забыла, но которое не позволяет мне задержаться ни на минуту.
И что же это будет? Нужно ретироваться, по возможности не вызывая лишнего недоверия. Разрушать наши только начавшие формироваться отношения ни к чему, он пока мне нужен. Пропавших картин я не нашла, а полной уверенности, что они не у него, нет.
Стас принес сигареты:
— «Мальборо» куришь? Ничего другого нет.
— Запросто.
Я закурила. Второй раз за эти два дня. Если так пойдет и дальше, у меня выработается устойчивое пристрастие к никотину. Не хотелось бы. Постараюсь не затягиваться.
— Как ты стал собирать живопись, — спросила я, чтобы отвлечь его на другое, — простое вложение денег?
— Да нет. Я ведь собирался поступать в МГУ на искусствоведение.
Понятно. Вот откуда он так хорошо разбирается в искусстве!
— И что же?
— Конечно, не поступил. Чтобы не терять год, пошел в МАИ. В математике я разбирался, да и конкурс туда был небольшой, практически, что и никакого.
— Крутой поворот — от искусствоведения до радиоэлектроники.
— Жизнь изобилует такими поворотами. А потом, когда появилась «Финестра», один наш партнер, ему очень хотелось сотрудничать с нами, а мы желанием не горели, подарил мне акварель Волошина.
— Короче, дал тебе взятку.
— Скрытую. У меня был день рождения. Не отказываться же от подарка. С этой небольшой работы все и началось. Ты ее видела в гостиной. Тогда я и подумал: почему бы мне не заняться коллекционированием.
— Правильно, не на марки же размениваться.
Прекрати ехидничать. Лучше улыбайся. Да я и без того улыбаюсь не переставая!
— Тут ты не права. Есть марки, которые подороже многих картин стоят.
— Да? Вполне может быть. И как же у тебя времени хватает еще и на это? Или у тебя есть какой-нибудь специальный человек, который занимается поисками?
— Такого человека нет, но, когда начинаешь серьезно заниматься коллекционированием, появляются знакомства, тебе что-то предлагают, ты предлагаешь другим.