Я (не) люблю свою жену
Шрифт:
– У нас с Ульяной это давно… Я стал… ее первым мужчиной.
Мои глаза превратились в две огромных плошки. Что-что он сказал? Сотников выпил лишнего и теперь выдавал бред, который генерировал его затуманенный алкоголем мозг?
– Да, Ира. Не смотри на меня так. У нас с Улей было еще до того, как она уехала. Но после первого раза я…
Нет, вы только посмотрите! Мне что – теперь еще и пожалеть этого предателя, который на голубом глазу сейчас рассказывает о настолько жутких вещах?
Да мы же жили с ним душа в душу после этого целых три года! Мы ложились в одну постель, где у нас все было просто прекрасно…
Значит, измене Сотникова было не несколько месяцев… а лет… Боже, как же теперь мне с этим жить?
– Я думал, что расстояние и время все исправят. Что я забуду. Но как только она вернулась, все началось снова… И еще круче, чем три года назад.
Каждое слово падало мне в душу огромным неподъемным булыжником. Как жить с этой тяжестью дальше… как дышать, зная, что меня так отвратительно растоптали и унизили… Как мне вообще не умереть прямо сейчас?
– Я виноват… да, Ира. Я – виноват, – продолжил Сотников, вновь отпив из бутылки коньяка.
Я уже застыла, и только могла что надсадно пытаться вобрать в себя хоть порцию кислорода, что мне не всегда удавалось. А Юра добивал и добивал:
– Но лишь в том, что полюбил другую и не сказал тебе сразу. А за то, что к тебе больше нет чувств, просить прощения не стану. Такое случается.
Как у него все ладно выходило. За это извинюсь, за остальное – нет. Ну просто невинный агнец, которого привели на заклание его же собственные чувства.
– Ты не только полюбил другую, Сотников. Ты сначала ее попробовал, умолчал о том, что трахнул дочь моей подруги, а потом, когда ваши чувства разгорелись в пламя, ты продолжал надкусывать и надкусывать запретный
Я брала эти вещи из головы. Юра не был тем человеком, которому постоянно требовались какие-то спецэффекты в отношениях. Но кто сказал, что у него не поменялись вкусы с возрастом? Может, чем старше он становился, тем больше хотелось остринки и перчинки?
– Ты говоришь мне это потому, что обижена. И ты в своем праве, Ира. Забудем про то, как мерзко ты поступила, когда устроила этот концерт…
Он не договорил, когда я подскочила к мужу, размахнулась и выписала ему пощечину. Пусть даже не думает о том, что может переложить с больной головы на здоровую! Я не позволю сейчас выливать мне на голову помои в попытке себя обелить!
– Принимается, – кивнул Сотников, ухмыльнувшись. – Честно говоря, я думал, что это случится раньше.
Отставив бутылку, Юра поднялся и прошелся по номеру, заложив руки в карманы брюк. Я невольно отметила про себя тот факт, что Сотников в свои сорок восемь был еще весьма привлекателен. Он не пренебрегал спортзалом, носил весьма модные вещи, подходящие по возрасту. Юра был очень хорош собой, и я частенько ловила заинтересованные взгляды других женщин, направленные в его сторону.
Только этим самым женщинам было никак не двадцать с хвостиком!
– Все, Ириш… Давай оставим случившееся позади. Мы взрослые осознанные люди, у нас еще очень много всего будет в жизни…
Я невольно рассмеялась, хотя мне было не до веселья. Сотников будто бы пытался меня уговорить, что я еще не очень стара и успею хлебнуть счастья.
– Я планирую подать на развод сразу, как только мы вернемся в город. Или сделай это сама, если тебе так будет комфортнее. Попранное самолюбие ведь никто не отменял.
Конец ознакомительного фрагмента.