Я (не) ведьма

Лакомка Ната

— Миледи… — сэр Раскел смущенно потер ладони, делая шаг по направлению ко мне и королю, но я остановила рыцаря, вскинув руку.

— Вам разве разрешили вмешиваться в мою беседу с королем? — спросила я, не поворачивая головы и продолжая буравить Альфреда взглядом. — А вы почему молчите, ваше величество?

Разговаривать с королем в таком тоне было недопустимо, и я прекрасно это понимала, но остановиться не могла. Обида за допущенную несправедливость, гнев, злость — все это бурлило в моей душе. А больше всего меня потрясли

кольцо и пряжка, которые нацепил на себя непроходимый остолоп Рэндел. Зачем?! Зачем было носить при себе мою пряжку?

— Возможно, вы еще не знаете, — начал высокомерно Альфред, — но ваш человек убил моего брата. Причем убийство было умышленным и еще — подлым, потому что мой брат пострадал на охоте от зубов дикого зверя…

— Ваш брат — сам дикий зверь! — воскликнула я.

— Миледи… — опять попытался вмешаться сэр Раскел, но его перебил Альфред.

— Вы забываетесь, госпожа Сомарец, — процедил он сквозь зубы. — Кто дал вам право говорить подобное о моем брате? О покойном брате?

Глядя в его потемневшее лицо, я по-прежнему не испытывала страха.

— Право чести! — бросила я дерзко. — Ваш покойный брат поймал меня в лесу и хотел опозорить, принудив к сожительству! Только благодаря сэру Рэнделу я была спасена. За то преступление, что совершил ваш брат, его мало было…

— Она лжет! — выскочил вперед какой-то прыщавый юнец.

Я не сразу узнала его, но он любезно напомнил, где мы встретились.

— Она все лжет, — тараторил он, захлебываясь словами. — Она ведьма, она призвала оборотня, и тот загрыз Дикси и напал на милорда, а потом она обольстила Эдейла, и он напал на моего господина…

— А вот это тоже сделал оборотень?! — крикнула я, сбрасывая плащ. — Взгляните, ваше величество, мои платье и рубашка разрезаны кинжалом вашего брата!

Король и все остальные уставились на мою обнаженную грудь, но меня это ничуть не смутило.

— Я не прошу, я требую, — заговорила я веско, — чтобы был справедливый суд, чтобы прегрешения вашего брата, получившего по заслугам, не замалчивались, и чтобы человека, который не побоялся встать на защиту женщины, не вели связанным, как барана.

— А… да… — только и произнес король, разглядывая мою грудь, как будто она была из чистого серебра с перламутровой инкрустацией.

В следующую секунду рядом со мной оказался сэр Эдейл и завернул меня в плащ, для верности придерживая его края.

— Достаточно, миледи, — сказал рыцарь тихо.

— Не достаточно! — огрызнулась я.

— Пройдемте со мной, дорогая миледи Кирия! — король словно очнулся и услужливо предложил мне подняться по ступеням. — Я хочу услышать все, что произошло, из ваших уст.

— Верьте мне, ваше величество… — начала я, но Рэндел удержал меня и встал между мною и королем.

— Миледи никуда с вами не пойдет, — сказал рыцарь угрюмо. — А если пойдет, то только в сопровождении сэра Раскела и Йоргена с Эриком.

Йорген и Эрик тут же

шагнули вперед, готовые следовать за мной, куда угодно. Помедлив, к ним присоединился и сэр Раскел.

— Что такое? — спросил Альфред с легким раздражением. — Вы не доверяете своему королю?

— Милорд Сомарец поручил нам охранять его жену от любого, — сказал Рэндел, не дрогнув под строгим взглядом короля. — Я защитил ее от вашего брата, надо будет — стану защищать и от вас. Но я вроде как под стражей…

— У тебя нахальства — на троих, Эдейл, — буркнул король. — Идите сами, если вам угодно. Больше никого не надо.

Я догадалась, что он не хочет, чтобы постыдное поведение его брата стало известно еще и в подробностях. Мы с Рэнделом поднялись на пару ступеней, когда слуга убитого брата короля возопил:

— Она уже околдовала вас, ваше величество! Бойтесь ведьмы!..

Этот глупый вопль взбесил меня еще больше, чем несправедливые обвинения. Я рывком повернулась к кричавшему, сбросив руку Рэндела — он предостерегающе сжал мое плечо, и сказала прямо в перекошенное от страха лицо слуги:

— Я — не ведьма! Клянусь, что не обладаю ни капелькой магической силы! Потому что если бы я умела колдовать, то ты умер бы первым! А вместе с тобой — те трусы, которые держали меня, чтобы ваш хозяин мог утолить свою звериную страсть!

Слуга слабо вскрикнул и отступил, спеша спрятаться за спины королевских гвардейцев.

— Пройдемте, миледи! — король уже с трудом сдерживал гнев. — Об этом лучше поговорить наедине.

Конечно же, разговор «наедине» предполагал присутствие советника, начальника королевской гвардии, двух гвардейцев, пажа, подававшего королю напитки, и нас с Рэнделом.

Я смогла очень связно и коротко рассказать о происшествии в лесу. Меня словно поцеловала муза красноречия

— такими яркими фразами я описала недостойное поведение брата короля.

— И если после этого вы накажете сэра Эдейла строже, чем наказали за убийство девицы Летиции, то проявите высшую несправедливость, — закончила я свою гневную речь.

Король как-то странно вскинулся, когда я упомянула про Летицию, а потом несколько раз кивнул — суетливо и зачем-то оглянулся. Я покосилась на Рэндела, но он стоял с таким невозмутимым лицом, словно сам был выструган из того сухого дерева, чье изображение носил на гербе.

— Вы слышали, господа? — обратился король к советнику и начальнику гвардии. — Рассказ миледи полностью совпадает с рассказом сэра Эдейла. Учитывая… м-м… некоторые обстоятельства, я считаю, что правильнее будет объявить, что мой брат погиб в результате несчастного случая на охоте.

Мы все замолчали, на мгновение потеряв дар речи. Король оглядел нас всех и решительно кивнул:

— Никто не возражает — так и поступим. Жаль, что посещение вашего чудесного замка, миледи Кирия, было омрачено, но я сохраню о вас самые добрые воспоминания.