Я (не) ведьма
Шрифт:
— Мы говорили о вас, — продолжал он без малейшего смущения. — Варла прислала письмо. Она написала, что нам надо подождать, и вы сами захотите с ней встретиться.
— Это вряд ли, — заверила я его.
— Как вам угодно, — сказал он и повернулся ко мне спиной.
В этот вечер я и страшилась увидеть Рэндела, и хотела его увидеть, но он не появлялся. Эдит приготовила мне ванну, взбила перину, помогла расчесать волосы перед сном и ушла, пожелав добрых снов.
Но сны все не шли ко мне. Я ворочалась
Я открыла глаза и поняла, что все-таки заснула. Свеча прогорела, и в спальне было темно. Разумеется, никакого Рэндела рядом не находилось, но шепот, который я слышала во сне, не исчез…
Чей-то невнятный голос вливался в уши — то ли просил, то ли приказывал… А потом я услышала бормотание и тихое царапанье со стороны окна, как в мою первую ночь в замке Флёр.
Покрывшись липким потом, я юркнула под одеяло, но слышать вкрадчивый голос не перестала. Опять царапанье… тихий стук… а потом смешок…
— Да что это, в самом деле! — я откинула одеяло и решительно села.
Если кому-то нравится меня пугать, самое последнее дело — показать, что я и в самом деле испугана. Нашарив кресало, я зажгла свечу и самым тщательным образом обследовала закрытое ставнями окно, едва не обнюхивая каждую щелочку. Ничего. Никаких звуков. Что за странное наваждение… Несмотря на то, что было тихо, меня не оставляло ощущение, что кто-то находится по ту строну окна. Кто-то затаился там… Но мое окно так высоко…
Я отошла к постели и вздрогнула, когда снова заскребли в ставень.
Мне вспомнились слова Раскела, который убеждал ни за что, ни при каких обстоятельствах не выходить ночью из комнаты и не открывать ставни.
— Санлисы никогда не бежали от опасности, — шепотом сказала я себе. — Мои предки не знали страха и смело встречали врага, — подбадривая себя, я отодвинула засов и распахнула ставни.
Глава 18.
Не терять головы, не потерять жизни…
— У вас такой удивленный вид, миледи Кирия, — сказала Манила, сладко щурясь. — Что с вами? Вы как будто растеряли всю свою язвительность.
Я и правда молчала, но как раз это не было удивительно. Потому что за моим окном, распластавшись по решетке, висела белокурая леди. Причем висела она без каких-либо приспособлений — веревок, шестов или крыльев, на худой конец. Из одежды на ней была только полупрозрачная ночная рубашка — легкая, как туман, а белокурые волосы струились водопадом до самых колен.
— Вы все-таки ведьма, — сказала я укоризненно, обретая дар речи.
— Фу, как
— Не смейте называть меня по имени, — повысила я голос, — и убирайтесь, пока я не позвала священника!
— Священника? Напугали! — хихикнула Манила. — Почему бы вам не выйти ко мне?..
— Да-да, бегу — и чувства забываю, — съязвила я, пытаясь дерзостью скрыть замешательство и страх. — Летите-ка отсюда, нежная леди, пока целы.
— Поколотите меня, как Нобара? — засмеялась она. — Я не верю. У вас такие нежные руки, Кирия… Мне бы хотелось, чтобы вы снова ко мне прикоснулись.
— Проваливайте! — крикнула я, уже теряя самообладание. — Кем бы вы там ни были — ведьмой, колдуньей, да хоть феей! — я никогда больше не подойду к вам ближе, чем на сто шагов! Побрезгую!..
Но она будто перестала меня слышать.
— Сколько страсти, сколько гнева, — бормотала она, полузакрыв глаза. — В вас есть что-то пугающее… Нобар тоже в замешательстве. Он не понимает, почему наши чары на вас не действуют. А ведь мы пытались вас извести…
— Пытайтесь и дальше! — посоветовала я. — Только чтобы я вас не видела!
— А ведь мой братец прав. Вы сияете, вы прямо светитесь изнутри. Как должно быть, вы хороши в любви… Как, должно быть, обожают вас ваши любовники…
Помимо воли я залилась краской до ушей и впервые не нашлась, что ответить. Манила радостно вскрикнула и захлопала в ладоши:
— О! Вы краснеете! У вас нет любовников! Вы девственны! Девственны! — в восторге она несколько сделала несколько легких пируэтов возле окна. Белые кружева ночной рубашки трепетали на ветру, локоны извивались, как белые змеи, и их концы раздваивались, наподобие змеиных пастей.
Я молча глядела на это зрелище, гадая, доживу ли до рассвета в здравом уме.
Но вот Манила перестала смеяться, и жадно приникла к решетке. Ее волосы, с раздвоенными на концах прядями, потянулись сквозь прутья решетки ко мне, и я отскочила, чтобы они не смогли дотронуться до меня.
— Не отдавайтесь никому! — ревниво сказала Манила, обшаривая меня взглядом с ног до головы. — Только со мной вы должны познать это неземное блаженство! Мужчины — грубые скоты. В алькове они заботятся лишь о своем наслаждении, в то время как женщина может подарить самое себя. Нет, я не отдам вас даже Нобару, хотя он, должна признать, иногда может произвести впечатление…
— Что?! — ахнула я. — Вы говорите так, будто ваш брат…
Я не осмелилась продолжить, но Манила закончила за меня: