Я (не) ведьма

Лакомка Ната

— Мой любовник? Вы угадали. Мы с Нобаром стали любовниками еще с юности. Но не думайте о нем. Ваше тело, ваше сердце, ваша сладкая солнечная кровь будут только моими. Я открою вам все глубины сладострастия, — голос ее зажурчал, опутывая меня, как сетями. — Неужели вы не видите, что трусиха Варла и ваш муженек бросили вас? Сами спрятались, а вас оставили мне на растерзание. Но я — совсем не зло, совсем нет! Я позабочусь о вас, я научу вас всему, расскажу все тайны… Мы поедем ко двору короля Альфреда и станем первыми дамами королевства. Все будут бояться нас, и завидовать нашему великолепию.

Все будут искать нашей благосклонности. А мы станем владычицами этого мира! Хотите, я научу вас магии? Это очень забавно! Мы сможем вместе носиться в темноте, нагоняя страх. Мы сможем повелевать людскими судьбами — захотим, так нашлем град. Захотим — напустим на поля крыс и мышей. А когда нам все надоест, будем развлекаться, вызывая души давно умерших людей. С ними забавно беседовать. Например, можем вызвать первого короля — Ульрика Святого. Он мне нравится. Очень красивый и целомудренный мужчина. Мы расспросим о временах его правления, а потом займемся любовью прямо у него на глазах. Он при этом так мило умоляет отпустить его, даже становится на колени!

— Вы чудовище, — с трудом выговорила я. — Исчезните, ведьма! Или я завтра же напишу письмо епископу Баллиштейна. И вас прилюдно сожгут на костре, в назидание всем нечестивцам!

Леди Манила изобразила комичный испуг, а потом рассмеялась:

— Епископ?! Какой ужас! Ну, напишите ему, милочка, напишите. Мы со стариной Мургеном прочитаем ваше послание и посмеемся над ним, когда он заедет ко мне вечером… на огонек.

— Вы соблазнили епископа? — я впилась в нее взглядом. — Как соблазнили короля Чедфлера и как пытались соблазнить его брата?

— Не напоминайте мне про этих мужланов, — капризно скривила губы Манила. — Один — настоящее животное, с ним мне так не повезло… А второй… второй настолько покорен вашими чарами… — она досадливо дернула плечом. — А епископ — такой же мужчина, как и остальные. И ему не чужды радости жизни.

Слушая ее, я едва успевала отодвигаться от прядей, которые лезли в комнату сквозь решетку. Я лихорадочно пыталась вспомнить все способы борьбы с колдунами и ведьмами, но на ум приходили лишь крепкие ругательства, которые, как считал конюх Донован, отпугивали нечистую силу.

Внезапно Манила оглянулась. Ладони ее скользнули по решеткам окна, а сама она с сожалением вздохнула:

— Скоро рассвет, любовь моя, мне надо уходить. Но я вернусь, так что ждите… ждите меня…

Она послала мне воздушный поцелуй, волосы ее выскользнули вон, а сама ведьма кувыркнулась через голову. Там, где только что парила в воздухе женщина в кружевной рубашке, противно запищала летучая мышь. Она сделала круг возле окна и полетела в сторону леса.

Я не сразу осмелилась подойти к окну и закрыть ставни. Руки у меня заледенели, а щеки, наоборот, пылали. Я попыталась разжечь жаровню, но пальцы так тряслись, что ничего не получилось. Пришлось отогревать их над пламенем свечи.

Потом я долго сидела на постели, поджав ноги и завернувшись в одеяло. О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи. Мне казалось, я никогда в жизни не смогу закрыть глаза — сразу чудились летучие мыши и кривоватые зубы белокурой леди Манилы.

Немного успокоившись,

я мысленно повторила то, что услышала от Манилы. Разумеется, не ее извращенные призания, а то, что она говорила о моем муже и его матери. Они и правда спрятались, испугавшись колдунов. А меня прятать не пожелали. Даже если я и в самом деле обладаю какой-то магической силой, которую заметил лорд Нобар, не было ли жестокостью бросать меня навстречу колдунам?

Когда утром служанки заскреблись в двери моей комнаты, предлагая умыться и завтрак, я встретила их уже полностью одетая — даже в меховой накидке поверх платья, и приказала позвать сэра Раскела.

Он пришел почти сразу же, и я сказала, избегая глядеть на него, чтобы не видеть торжества на физиономии вояки:

— Мне необходимо встретиться со свекровью. Прикажите немедленно запрячь коней, возьмите оружие.

— Рад, что вы образумились, миледи, — сказал он удовлетворенно. — Но сегодня вам лучше бы не выходить из замка. Сегодня пасмурно, мы отправимся к госпоже Варле при солнечной погоде.

— Предлагаете спрятаться в рябиновой комнате? — спросила я глухо, изучая кончики своих дорожных сапожек.

— Здесь вы будете в безопасности, — подтвердил Раскел.

— В безопасности? — я все-таки посмотрела на него, и он сразу нахмурился. — Ваша комната не удерживает колдунов. Сегодня ночью сюда прилетала ведьма — ваша леди Манила. И она чуть не задушила меня своими волосами.

— Вы открыли окно, — угрюмо догадался он.

— Открыла, — сказала я с вызовом. — И я поеду к Варле. Попробуйте мне помешать!

— Если кто и станет вам мешать, то не я, — ответил Раскел хмуро. — Хорошо, в полдень отправимся в путь.

— Сейчас, — продолжала настаивать я. — Зачем нам ждать полудня?

— Потому что колдуны боятся солнца.

Я вздрогнула, услышав это. Мне вспомнилось, что Манила и ее брат всегда появлялись при пасмурной погоде. И утром Манила умчалась, едва приблизилось утро.

— Мы поедем сейчас, — произнесла я. — Даже если солнце померкнет. Сэр Раскел удрученно покачал головой и сказал с отвращением:

— Как вам будет угодно миледи.

Вопреки его страхам, мы добрались до ручья без приключений, хотя солнце ни разу не выглянуло из-за туч. Среди сопровождавших не было сэра Рэндела, но я не смогла обрадваться этому или огорчиться — мысли мои были далеки от страданий по сэру Сухое Дерево.

Я надеялась, что меня отпустят из замка Флёр восвояси. Но вряд ли это возможно. Если уже нечисть заинтересовалась мною, вряд ли я смогу спокойно уехать из Баллиштейна, прихватив парочку рубинов.

Рыцари остались по ту сторону ручья, а я перескочила через текущую воду и пошла знакомым путем, раздвигая еловые лапы, нависшие над тропинкой. В этот раз меня никто не встречал, но я знала, что Варла ждет меня. Она сразу знала, что я приду. Поэтому и не стала ничего мне доказывать при нашей предыдущей встрече.

Я вошла в покосившийся дом без стука.

Варла завтракала. Она сидела за грубо оструганым столом, и перед ней на холщевой салфетке лежали хлеб и мясо, нарезаные толстыми ломтями, стоял бокал из старого серебра и небольшой графинчик с наливкой.