Я не знаю собственное я

Эргле Марина Михайловна

Я встала перед ним и замерла. Не знаю, почему на меня нахлынуло это оцепенение. Молча стоя над ним, я разглядела каждую чёрточку его лица, прокручивая в голове события своего страшного унижения.

Слеза скатилась по щеке. Я тут же стёрла её тыльной стороной ладони и нацелила на Глеба ружьё, держа пальцы на спусковом крючке.

Мои руки предательски задрожали.

«Да что с тобой, Настя?! – разозлилась я на себя. – Этот ублюдок тебя изнасиловал! Унизил! Растоптал твоё женское достоинство! Ему нет прощения и пощады!»

В

мыслях тут же промелькнула сцена из юношества. Мы с Глебом собираем в поле цветы. Он пытается поцеловать меня, но я всё время отмахиваюсь. Хотя страстно этого хочу. Парень подхватывает меня на руки и кружит в поле, как маленькую девочку. Я изображаю недовольство, а внутри испытываю счастье. Тихое, скрытое от посторонних глаз. Хотелось бы, чтобы он кружил меня так вечно. И никогда не отпускал…

Больно.

Нестерпимо больно.

Я вновь смахнула слезу и слегка надавила на курок. Но так и не решилась дожать до конца…

Села на пол и зарыдала.

– Я не могу выстрелить в спящего человека… – в отчаянье прошептала я и, немного помолчав, решительно добавила, – Значит, надо его разбудить.

Я подошла к Глебу и тыкнула его в бок ружьём.

Он открыл глаза и посмотрел на меня затуманенным взглядом.

– Настя… – прошептал он и вновь отключился.

Я вновь направила на него оружие. Я напряглась всем телом, опять слегка нажала на курок, но не дожала до конца до выстрела.

Я перестала бороться с собой и опустила ружьё.

– Я тебя ненавижу! – вскричала я. – И я тебе отомщу. Просто так я этого не оставлю! Нет!

Я прошлась по дому, осматривая обстановку.

– Несчастный случай… – пробормотала я. – От несчастного случая никто не застрахован…

На кухне я подошла к плите и зажгла одну из конфорок. На всю мощь. Недолго думая поднесла шторку к полыхающему огню, и она загорелась. Неприятный запах гари тут же ударил в нос. Для полной уверенности дрожащими руками я резко открыла ещё одну конфорку и выбежала из дома.

Оказавшись на улице, я села прямо на траву и стала наблюдать. Едкий серый дым резко повалил из окна. Пламя огня стало охватывать деревянное покрытие. Сердце застучало с бешеной скоростью, выбиваясь из груди. По телу прошел холод вместе с дрожью.

– Горит! Дом горит! – услышала я чей-то визг и обернулась.

Баба Маня, соседка…

– Господи, там же Глебушка! Почему ты сидишь?! Надо же его спасать! – женщина кинулась в дом.

Я лихорадочно полезла в карман за своим стареньким телефоном и вызвала службу МЧС…

ГЛАВА 5

Осознание того, что я сделала, пришло не сразу. Сначала я добралась до дома, стащила у матери сигарету и закурила, сидя на крыльце. В голове был туман.

– Я убила его, – вдруг пробормотала я. – Я убила человека… Сожгла заживо. Заживо… – волна ужаса прошлась

по телу. – Я убийца… – я прикрыла рот ладонью. – И меня теперь посадят… Меня посадят в тюрьму, чёрт возьми!

Кто хотя бы ночь проводил в местном РУВД, говорили, что даже помойная яма потом кажется райским местом…

От этих мыслей у меня резко закружилась голова. Чувство вины и раскаяние за содеянное отошли на второй план, уступив место инстинкту выживания и жуткому страху перед наказанием.

Сердце колотилось с такой скоростью, что казалось, скоро выпрыгнет из груди и разобьётся на тысячи мелких осколков. Необходимо было что-то предпринимать для своего спасения! Я вошла в дом и попыталась растолкать пьяного отчима.

– Где мой дядька?! – спросила я. – Отвечай!

– Да откуда ж я знаю? Уехал, сказал, что вернётся… Когда – не знаю. Дай поспать, – промямлил он и, одарив меня жутким запахом перегара, отвернулся к стене.

На прикроватной тумбочке лежали ключи от машины. Я резко схватила их и убежала в комнату. Переодевшись в джинсы и майку, я торопливо, не глядя, швыряла в рюкзак одежду и личные вещи. Подковырнув ножом деревянный пол, я вытащила из тайника триста долларов. Засунула их себе в карман и выскочила во двор.

Отчим водил старые, ржавые жигули.

Машинка-то так себе…

Далеко ли уеду?

Я оглянулась по сторонам и недолго думая прыгнула в "старого коня".

Руки предательски дрожали, машина никак не хотела заводиться. Но нельзя было поддаваться панике! Только не сейчас! Я сделала глубокий вдох, медленный выдох, попробовала успокоиться и завести автомобиль ещё раз. И «о чудо»! Машина завелась! Я надавила на педаль газа и рванула с бешеной скоростью в направлении Москвы…

***

Меня гнало отчаянье, боль и страх… Я неслась на всех порах, чувствуя, как лихорадочно бьётся сердце о ребра, выплескивая в кровь огромное количество адреналина. Где-то на полпути, когда уже хорошенько стемнело, я взглянула в зеркало дальнего вида и вскрикнула от ужаса. Мне вдруг показалось, что на меня своими зелёными глазами смотрит Глеб…

Я резко дала по тормозам.

Черт!

Долбанная галлюцинация!

Надо успокоиться… Нервы совсем ни к чёрту. Нельзя вести машину в таком состоянии!

Я промассировала указательными пальцами виски и на мгновение прикрыла глаза. Сделав глубокий вдох и выдох, я решила вновь завести мотор. Но мне это не удалось.

У меня тупо закончился бензин.

Не может быть…

Я заглохла на ночной трассе посреди леса.

Одна.

В надежде, что отчим возил с собой запасную канистру, я открыла багажник. Но не обнаружила ничего, кроме завалявшейся недопитой бутылки водки и ржавой корки хлеба.

– Вот и приехали… – как во сне пролепетала я.