Шрифт:
Евгений Козловский
Я обещала, и я уйду...
история любви и смерти
02.11.90 Снега намело немного, и поверх его ветер со скоростью и визгом полунощного рокерагнал мелкую пыль. Здесь это называлось хакас.
Впрочем, внутри, в белом кабинете городской больницы, воздух был тепл и недвижен -- только оконные стекламерзко позванивали под аэродинамическим напором ночной -- в пять часов дня -- наружи.
Вертелись кассеты настареньком ЫРепортереы. Девушкав наушниках одну руку держаланаоконном стекле, другую -- с микрофоном -- у рта,
– - Но согласитесь, Антон Сергеевич, по нынешним временам совсем не обычно, когдаученый навзлете бросает московскую клинику, медицинскую академиюю
– - Трехкомнатную наСадовом, -- в тон, хоть и не без пародийности, вставил ученый навзлете -- девушкаметнулась микрофоном в его сторону, отпустив поневоле стекло, которое тут же зазудело особенно противно, пронзительно.
– - Хакас, -- улыбнулась, как бы извиняясь заприроду, и сновауняларукою звон, перекрутилаиспорченный хакасом кусочек записи и продолжила, пытаясь по возможности восстановить ту, репортерскую, интонацию:
– - Ничего смешного, и квартиру тожею Чтобы в глухом сибирском городкею
– - И-роч-каю -- перебил Антон Сергеевич и медленно пошел надевушку.
– Просто я сдуру женился набляди. Набляди из провинциию Даеще прописал у себя. НаСадовомю
– - Антон! ну что вы! опять!
– - девушкадосадливо выключилазапись.
Нудно зазвенел хакас.
– - Мне ваше интервью -- позарез. Музыкальная школавот уже где! не педагог. А получится хороший материал -- возьмут в штат нарадио. Вы ж обещалию
Антон Сергеевич не слушал, надвигался, бормотал:
– - Неразборчив, сам виноват. Вот и определил себе наказание: двагодассылки. Не разменяет квартиру -- выгоню и все. С чистой совестью. Но увидев здесь, Ирочка, васю
– - Интервью, Антон!
– - Иди ты со своим интервью!
Девушкапыталась высвободиться из цепких, опытных рук, но так, чтобы по возможности не испортить отношений:
– - Войдут!
– - Кто войдет-то?! Половинашестого!
Тут Антону удалось заглушить девушкин рот собственным, рукапошлапод тонкий черный свитер к и впрямь притягательной большой груди.
– - Господи!
– - высвободиладевушкалицо.
– - Разве не чувствуете: я в другом состоянии?!
– - Постой-постой, -- продолжал, сопя, доктор и влек Ирину к покрытому клеенкой деревянному топчану.
– - Приляг, давай-кавот тут расстегнем, наспинкею
– - Антон же!!
– - Дурочкаю Я и не пристаю вовсею Осмотрю просто, -- асам пытался выпутать лифчик из-под задранного свитерка.
– - Осмотрю, понимаешь?! Осмотрю! Как врач!
– - Погодите, Антон Сергеевич, -- сказалаИринахолодно: ей, кажется, уже наплевать стало насохранение отношений.
– - Если как врач -- я сама, -- и принялась раздеваться.
– - До поясаили совсем?
Антон смутился. Иринаограничилась до поясаи улеглась натопчан:
– - Ну, давайте-давайте, осматривайте.
Доктор подошел, явно сбитый с настроения, все же тронул -- не удержался
– - А ну вставай!
– - Что, осмотр окончен?
– - иронически осведомилась Ирина.
– - Можно одеться?
– - Нельзя!
– - почему-то вдруг заорал Антон Сергеевич.
– - Нельзя!
– - асам уже мыл руки в углу, над раковиной, находу накидывал белый халат.
– - Так, -принялся безжалостно мять нежную полусферу.
– - Что-нибудь чувствуешь? Вот здесью Здесь? Здесь? Ч-чертовапровинция! Сейчас бы томограф! Ну ничего. Главное, чтобы наверняка.
Иринаоцепенело следила, как он достает, вскрывает одноразовый шприц, насаживает особую, страшную иглу, как, зафиксировав железными пальцами едвазаметную, с горошину, шишечку, вкалывает с размаху -- Иринане ойкнуладаже, губку не прикусила: словно бесчувственная!
– - высасывает нечто, начто и смотреть неприятно: кровь, жидкость какую-то -- Иринаи отвернулась, чтоб не смотреть.
– - Рак?
– - спросилакак бы невзначай и, не дождавшись ответа, добавилас вызовом: -- Ну и отлично!
– - Кудауж лучше!
– - подтвердил Антон, проделывая с отвратительным содержимым шприцатаинственные манипуляции.
– - Интервью закончим?
– - принялась распутывать дрожащими пальцами проводаполураздетая девушка.
– - У тебя есть любовник?
– - А что?
– - Хорошо бы попробовать интенсивную половую жизнь. А еще лучше -забеременеть.
– - Уж не вы ль собираетесь помочь?
– - Прекрати истерику!
– - Истерику?
– - расхохоталась Ирина.
– - И перестаньте наменя орать!
– - Ты, главное, не волнуйсяю скорее всего, и не подтвердится.
– - Еще как подтвердится, -- шепнулаИрина.
– - С чего ты взяла?!
– - Антон Сергеевич понял, что наговорил лишнего.
Иринаподставилаладошку под грудь, как бы взвесила:
– - Отрзать? Ха! Так я вам и далась!
– - Видывал я храбрых!
– - констатировал доктор.
– - А потом, когдапоздно -в ногах валяются.
– - Успокойтесь. Я валяться не стану. А над первым вашим предложением подумаю. Побрейтесь и ждите.
Антон машинально провел тылом ладони по и впрямь несколько колючей щеке, аИрина, наскоро натянув свитер, в охапку схватив лифчик, шубу, шапку, магнитофон -- вылетелаиз кабинета, из больничного здания, рванула, едваодолев напор хакаса, дверку Ыжигуленкаы, запустиламотор и взялас местатак, что машину аж развернуло.
Погналапо улицам набешеной -- в контексте -- скорости, тормозилас заносом, вызывалапоходя предынфарктные состояния у встречных и попутных водителей, проносилась то под кирпич, то под красный, покавдруг -- вырвало из рук баранку -- не удариламашину задком об угол бетонного забораю
Спряталав ладони лицо. Посидела, приходя в себя. Выбралась наружу -осмотреть повреждения. Потрогаласмятое крыло, непонятно зачем подобрала, датут же и бросила, пластмассовые осколки фонарика.
Вернулась заруль и уже спокойненько тронулась с места.