Я оставляю тебя в живых
Шрифт:
– А кто ты? – коротко кивнув, спросил Максим.
– Лейтенант Порацци. Мое имя Дарио. Присаживайся. Твой стол ждет тебя.
Он махнул рукой на конструкцию из коричневого огнеупорного пластика, которая выглядела ровесницей обстановки учреждения. Прежде чем усесться, Максим помедлил, оценивая ситуацию. Он был крайне удивлен, что его встретил не сам старший лейтенант Левассер, который согласно протоколу – или традиции, возможно неофициальной, – должен был представить его сотрудникам отдела. Но в данном случае весь этаж был пуст, так что Максим находился здесь наедине с тем, кто, похоже, назначен ему в напарники.
Под вопросительным взглядом Дарио Порацци он наконец сел и внимательно
Впрочем, Максим сразу зафиксировал черты и малейшие жесты Порацци и мгновенно почувствовал себя полной противоположностью этого человека. Прежде всего в глаза бросалось одутловатое лицо с желтоватой обветренной кожей и всклокоченные волосы с проседью, что создавало малопривлекательный образ. Судя по всему, Дарио Порацци не слишком заботился о своем внешнем виде, как в физическом плане, так и в том, что касалось одежды. Можно было поспорить, что он – во всяком случае, в настоящее время – одинок и что работа преобладает над всеми остальными аспектами его существования. Новый коллега – лет пятидесяти, пожалуй стройный, если не обращать внимания на едва намечающееся брюшко, – произвел на Максима смешанное впечатление. Интересно, он столь же небрежно относится к своим служебным обязанностям, как к самому себе, или же как раз преданность делу заставляет его забывать о собственной персоне?
Сомнения Максима усилились, когда Дарио, схватив поляроид, нацелил его на новичка и произнес:
– Улыбочку!
Вспышка на мгновение ослепила Максима, а спустя долю секунды из фотоаппарата выполз снимок.
Дарио направился к большой белой доске позади своего письменного стола и синим фломастером написал сегодняшнюю дату. После чего, помахивая свежим снимком, принялся искать магнитик.
– Ты же знаешь, что это ничего не дает? – бросил Максим.
Он выбрал такую снисходительно-насмешливую интонацию в надежде на реакцию коллеги, просто ожидая какого-то объяснения странноватому поведению.
– Что именно? Трясти фотографией? – обернувшись, спросил Дарио. – Знаешь, Монсо, в жизни полно вещей, которые ничего не дают, а мы все же их делаем.
Лейтенант замер и изобразил улыбку, саркастическую и в то же время лукавую. Когда он прикреплял снимок красным круглым магнитиком, в дверном проеме возникли двое. Чернокожий верзила атлетического сложения, с наголо бритой блестящей головой, и молочно-бледный брюнет среднего роста. Разглядывая новичка, оба остановились. Высокий изобразил улыбку, которая явно представляла собой один из его главных
– Старший аджюдан Мусса Амбонгила. – Первый уточнил свое звание, поскольку оба были в цивильном. – Все зовут меня Мусс.
– Привет, – вставая, откликнулся вновь прибывший. – Старший аджюдан Максим Монсо.
Они обменялись энергичным рукопожатием, не став мериться силой. Второй молодой человек, ниже Максима на голову, выступил вперед; Максим протянул ему руку, и тот представился:
– Старший аджюдан Колер. Бенжамен. Все зовут меня Бенжамен.
Его коллега громко расхохотался. Дарио и Максим не отреагировали. Между ними с пугающей быстротой решительно обнаруживалось много общего.
Бенжамен посмотрел на белую доску и перевел взгляд на Максима:
– Ага, Дарио уже пустил в ход поляроид.
Максим прищурился. Он предчувствовал, что сейчас получит объяснение этой загадочной процедуры, несмотря на то что ему не удалось добиться толку от главного заинтересованного лица.
– И что это значит? – спросил Максим, когда Мусса молитвенно сложил руки и поднял голову, предвкушая, что ответ станет гвоздем программы.
– Как только в отдел приходит новый жандарм, – начал тот под пристальным взглядом Дарио, – присутствующий здесь лейтенант Порацци делает его фотографию и записывает дату, а через полгода повторяет процедуру.
Неудовлетворенный этим объяснением, Максим еще подождал, однако получил только три озорные улыбки.
– С какой целью? – пожав плечами, поинтересовался он.
– Сравнить твою нынешнюю физиономию с той, какой она станет после полугода в отделе расследований, – бросил Дарио. – Есть некий шанс, что твоя кинозвездная мордашка уже не будет походить на ту, что на афишах!
Лейтенант произнес это без всякой злобы, скорее с цинизмом, который, казалось, настолько соответствовал его характеру, будто он говорил о самом себе.
– Ну да, точно! – воскликнул Бенжамен, стукнув кулаком по ладони. – Ты похож на актера, который играет Бэтмена! – Он расплылся в широкой улыбке, и его смеющиеся глаза превратились в щелки. – Круто, Дарио! Ну, старик, у тебя и глаз!
При этих словах лейтенант Порацци лукаво ухмыльнулся, опять схватил фломастер и под поляроидным снимком вывел на белой доске: «Бэтмен».
4
Мальчика завели в крошечную лачугу. Снаружи все выглядело тусклым в утреннем тумане, сквозь его ватную завесу едва проглядывали верхушки иссохших высоких деревьев, которые окружали домишко.
Внутри пахло затхлостью и сосновой смолой. От ветхой печурки прямой линией тянулась влево рыжая от ржавчины металлическая труба, уходившая в отверстие под крышей. Еще на пороге мальчику приказали сесть. Возле единственного стола он увидел стул и уселся. Было так тихо, что он слышал удары собственного сердца. Безмолвную зарю тревожили лишь какие-то птицы, копошившиеся в опавших листьях в поисках пропитания.
Спустя долгие минуты, может даже целую вечность, доски крыльца скрипнули, и погрузившийся в свои мысли ребенок вздрогнул. В единственную комнату лачуги проник мужчина, которого он уже, кажется, видел в школе. Мужчина медленно подошел пригибаясь, будто опасался удариться головой о пересекающие потолок толстые балки, хотя располагались они в добром метре над ним. Пока он приближался, мальчик пытался вспомнить, кто это перед ним. Когда пришедший заговорил, мальчик понял. Это председатель совета школы, куда он ходил каждое утро.