Я переиграю тебя. Реванш
Шрифт:
– А ты знаешь, что так не должно быть.
– Но есть, и я ничего не могу с этим поделать.
– Ложись спать, Ангелина, – не желая развивать тему ее романтических чувств ко мне, требую я. – Тебе нужен отдых.
– Тебе тоже.
– Этим и займусь, как только вернусь домой.
На том конце повисает недолгое молчание. Собираюсь сбросить вызов, поставив точку в этом неуместном разговоре, но Ангел произносит:
– Спасибо, что приехал ко мне, вырвавшись из своего медового месяца. Приятно осознавать, что хотя бы кому-то небезразлично
Никак не комментирую ее благодарность. Силы на нуле. Желания разговаривать еще меньше. Снова требую, чтобы она ложилась спать, и отключаю вызов. Смотрю в иллюминатор, дожидаясь, когда джет остановится, и уже мечтаю, как сейчас доберусь до дома и спокойно лягу спать. Однако новый звонок рушит мои планы.
– Слушаю, – с недовольством отвечаю я, заранее догадываясь, что если охрана звонит мне в такой час, значит, мой запертый в доме сумасшедший зверь что-то натворил.
– Господин Титов, наконец я сумел до вас дозвониться, – напряженным голосом произносит Глеб, один из моих охранников.
– Сразу к делу, – приказываю с раздражением.
– На вилле произошел пожар.
Застываю. Тело превращается в кусок железа. Такой новости я не ожидал. Из перегруженной головы вылетают все слова и мысли, кроме…
– Каролина жива?
Ответа не следует. Какого черта ответа не следует?
– Я тебя спрашиваю: Каролина жива?
– Жива.
Сквозь помехи в связи мне удается расслышать, и я протяжно выдыхаю.
– Пострадала?
– Нет, с ней все в полном порядке, но ваша спа…
Голос Глеба обрывается. Дерьмо! Телефон разрядился. Охрененно. В самый неподходящий момент. Ладно, не беда. Все узнаю и со всем разберусь на месте. Главное – Гордеева жива и невредима. Остальное поправимо.
Вылетаю из джета сразу, как только бортпроводница разрешает это сделать, и сажусь в ожидающий меня автомобиль с водителем. Сорок минут напряженной поездки, и я наконец въезжаю на территорию виллы, со второго этажа которой до сих пор исходят остатки дыма.
– Здравствуйте, – с опаской произносит Глеб, ожидающий меня во дворе. И встретившись с моим злобным взглядом, тут же продолжает: – Простите. Мы не ожидали, что такое может произойти. Но как только увидели огонь, тут же побежали его тушить.
– Причина, – не глядя на нервного охранника, направляюсь в дом.
– Эм…
– Блять, причина пожара. Не тормози, – закипая не на шутку, цежу я.
– Ваша жена.
Резко торможу, поворачиваясь к стушевавшемуся Глебу. Он на секунду отводит взгляд в сторону, а затем сообщает:
– Она подожгла вашу спальню, а пожарная сигнализация почему-то не сработала. Мы тушили всем персоналом, но от комнаты мало что осталось.
Нечто едкое забивает горло с легкими, усложняя задачу полноценно дышать. И нет, всему виной не запах гари, отравляющий утренний воздух, а мой возросший внутренний накал.
Идиотка! Отбитая на всю голову идиотка. О чем она только думала, когда решилась устроить пожар? Правильно. Не думала. В ее
– Где она? – глухо спрашиваю я, пронзая Глеба мрачным взглядом.
– Мы отвели ее в гостевой дом. Там безопасно и не чувствуется эта удушливая вонь.
Откладываю осмотр сгоревшей комнаты на потом, сразу направляясь к соседнему небольшому дому, который находится на другом конце сада. Стоящие у входа охранники подбираются, как только видят меня. Здороваются и отходят от двери, позволяя мне пройти внутрь.
Оказавшись в светлом коридоре, я улавливаю звуки включенного телевизора и незамедлительно двигаюсь в гостиную. В доме действительно нет и намека на запах гари, но кажется, это ненадолго. Я настолько зол сейчас, что прямо-таки чувствую, как закипаю. И с каждой секундой все сильнее.
Стоит мне заметить источник своего гнева, и руки сжимаются до хруста в костяшках, челюсть скрипит – настолько сильно я ее сжимаю.
Каролина как ни в чем не бывало лежит на диване с банкой мороженого и смотрит какой-то мультфильм. Волосы неопрятно связаны на макушке, тело облачено в домашний костюм, состоящий из майки и шорт. Ярко-желтый. Солнышко, блять. Прямо-таки светится от радости, как ребенок, чья пакость удалась.
– О, привет, муженек. Ты опоздал. Все представление пропустил, твои псы уже потушили пожар, хотя я просила подождать. Хотела, чтобы ты своими глазами увидел, как красиво сгорает твоя спальня, – спокойным, донельзя довольным голосом произносит она и засовывает в рот ложку с мороженым, возвращая взгляд к телевизору.
Я же и моргнуть не успеваю или попытаться себя успокоить, как за три шага добираюсь до Каролины, хватаю за предплечье и рывком поднимаю с дивана.
– Эй! Больно же! – уронив банку с мороженым, возмущается она и хватается за лацканы моего пиджака.
– Больно? – цежу сквозь зубы возле ее рта, глядя в безумные зеленые глаза. – Отлично. Тебе же нравится боль, – сильнее сжимаю пальцы на ее руке и хватаю за волосы.
– Что за чушь ты несешь? Попутал меня с другой бабой? – сквозь болезненный стон выдает она и бьет меня в грудь несколько раз. Да только ее удары – ничто по сравнению с теми, что от гнева бьют меня изнутри.
– Ты совсем рехнулась? – проигнорировав ее вопрос, спрашиваю я, хотя зачем? Непонятно. Ответ очевиден. Адекватный человек никогда не стал бы подвергать свою жизнь опасности, устраивая в доме пожар. Особенно в свете недавних событий.
– Это ты рехнулся, Димочка, если правда думал, что я стану смиренно ждать момента, когда ты вернешься и соизволишь выпустить меня на свободу, – парирует она, сверкая гневным взглядом и продолжая пытаться оттолкнуть меня от себя.
– Теперь я тебя не то что на свободу не выпущу, а отправлю в психушку. Похоже, там тебе самое место, раз даже день не можешь прожить без дебильных решений.
– Да пожалуйста! Отправляй меня, куда хочешь. Везде будет лучше, чем здесь, с тобой!
– Опять храбришься?