Я подарю тебе все…

Серова Марина Сергеевна

– Вообще-то в столовую, – призналась я.

– Так, постарайтесь там поскорее управиться и сразу спускайтесь во двор, – скомандовал Мирошников. – Вы мне сейчас понадобитесь.

– Для чего? – полюбопытствовала я.

– Поедете со мной. Мы с вами повезем партию лекарств по аптекам. Ничего страшного, это совершенно обычная процедура, просто охрана всегда меня сопровождает в подобных рейсах.

Геннадий Владиленович все-таки обладал крепкой нервной системой и сильной волей. За прошедшую ночь он сумел достичь очень хороших результатов в восстановлении

своих обычных качеств – работоспособности и деловитости. А внешний вид… Ну, внешний вид его и в лучшие времена не отличался особой ухоженностью. Но, нужно заметить, что кругов под глазами или покрывшей виски седины я у него не увидела.

Попросив в столовой чашку кофе и выпив ее в несколько маленьких глотков, я спустилась вниз, во двор. У заднего входа стояла белая «Газель», нагруженная белыми коробками. За рулем никого, только мужчины в спецовках стояли рядом с машиной и курили. Вскоре подошел и Мирошников. Он внимательно осмотрел коробки, пересчитал их и открыл одну. Осмотрев содержимое, Геннадий Владиленович, похоже, удовлетворился увиденным.

– Садитесь, Евгения Максимовна, – пригласил он меня, лично усаживаясь за руль.

Надо отдать должное, машину Геннадий Владиленович вел умело и аккуратно, несмотря на его довольно сильную близорукость, о которой свидетельствовали очки с толстыми линзами. Один из мужчин в спецовке занял место в салоне. Я устроилась рядом с Мирошниковым в кабине, и машина выехала со двора. Второй грузчик закрыл за нами ворота.

– В плане у нас стоит пять аптек, все они в центре, по дороге, одна за другой, – сообщил мне Мирошников. – Так что много времени это не займет. Отвезем лекарства и вернемся.

Я слегка пожала плечами, давая ему понять, что не парюсь по этому поводу. Геннадий Владиленович выглядел немного повеселевшим. Может быть, ему помог обычный рабочий ритм, а может быть, он уже подсчитал прибыль от продаж препаратов.

– Вы все-таки купили лекарства, Геннадий Владиленович? – кивнула я на коробки, которыми был заполнен салон.

Мирошников немного помолчал и отрывисто произнес, продолжая следить за дорогой:

– Да.

– Где же вы взяли деньги? – удивилась я.

– Ну, у меня же есть запасы, – сухо рассмеялся Мирошников. – Не следует думать, что вчера у меня украли последнее!

И когда только Мирошников успел приобрести эти коробки? Неужели вчера вечером? Мне показалось, что в том состоянии, в котором Геннадий Владиленович покинул объединение, он был бы не в состоянии заниматься закупкой лекарств. Или у него настолько сильное самообладание?

Мирошников тем временем остановил «Газель» возле аптеки, на которой крупными буквами было написано «Настурция».

– Шесть коробок, Коля, – бросил Мирошников грузчику, и тот, взяв две, понес их к входу.

Геннадий Владиленович вышел из салона, распахнул дверь аптеки, помогая грузчику пройти внутрь, и исчез за ней.

Из любопытства я повернулась на сиденье и потянулась к одной из коробок. Открыв ее, я заглянула внутрь. В ней лежали аккуратные упаковки с беловато-серыми капсулами. На ярких

красно-белых упаковках было написано «герцениум». Положив упаковку обратно и закрыв коробку, я увидела, как Геннадий Владиленович выходит из аптеки, неся в руках лист бумаги с печатями и штампами. Грузчик вышел следом и, взяв очередную партию, понес коробки в аптеку, ногой открыв дверь.

– Хорошее лекарство? – поинтересовалась я у Мирошникова.

– Отличное, – похвалил он. – Для сердечников просто незаменимое. Правда, дороговато, но оно того стоит.

– Ну, теперь вы сможете синтезировать ваш знаменитый «троянус», – сказала я. – Вы уже начали работать над ним?

– Да! – воодушевился Мирошников, кажется, сразу забывавший обо всех невзгодах, когда речь заходила о его любимой работе. – Правда, это довольно-таки длительный процесс, но как говорится, все идет своим ходом.

Грузчик отнес в аптеку последнюю коробку, вернулся на свое место, и мы поехали дальше. Благополучно снабдив «герцениумом» таким же образом еще четыре аптеки, мы отправились назад, в «Поволжск-фарм». И все-таки я была убеждена, что коробки с этим препаратом недавно выгрузили именно из цеха по производству лекарств. Ведь закупленную на стороне продукцию логичнее хранить на складе…

* * *

Когда мы вернулись, наступило время обеденного перерыва. Дмитрий Сергеевич Ковалев столкнулся с нами в дверях. Флюс на его щеке значительно уменьшился. Собственно, от него практически не осталось и следа. Видимо, и Мирошников тоже это заметил, потому что произнес:

– Зуб вас не беспокоит, Дмитрий Сергеевич?

– Нет, благодарю. Календулой прополоскал – и все прошло.

– И все-таки я бы посоветовал вам нитроциклин, – покачал головой Мирошников. – После воспаления лучше пропить курс антибиотиков.

– Спасибо, уже все в порядке, – с улыбкой махнул рукой Ковалев. – Я пообедаю, Геннадий Владиленович, и сразу вернусь.

– Хорошо, – ответил Мирошников, проходя в здание.

У меня сильно забилось сердце. Ковалев явно собирается отсутствовать некоторое время, это хороший шанс попасть в его кабинет, и не стоит его упускать. Я поспешила отделаться от Мирошникова, явно занятого какими-то своими техническими заботами. Попутно я отметила, что о вчерашней трагедии Геннадий Владиленович не произнес ни слова за все время нашего общения.

Кабинет Ковалева находился на первом этаже. Мирошников поднялся к себе. Многие сотрудники уже отправились в столовую, коридор был пуст. На всякий случай я немного прошлась по нему туда-сюда, оценивая обстановку. Многие двери были заперты. Я заглянула в лабораторию, там сидели лишь двое сотрудников, поглощенные рабочим процессом и на ходу жевавшие бутерброды. Медлить нечего!

Замок на двери кабинета Ковалева оказался несложным, я открыла его шпилькой и быстро проскользнула внутрь. Прикрепив один из «жучков» к внутренней поверхности его рабочего стола, я достала отвертку и, быстро раскрутив телефонный аппарат, поставила прослушку и туда. Теперь можно выходить.