Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь
Шрифт:
Заново изучив схему артефакта, Клайм принялся за работу. Впервые за время знакомства я увидела его магию. Она не обладала цветом и имела сходство с электроразрядами. Его руки, подобно катушке Тесла, испускали тонкие лучи серебряных нитей, издававших тихий стрекот. Но магия парня была абсолютно безвредна для человека и реагировала лишь на металл, предназначенный для артефактов.
Детали оказались мелкими, некоторые приходилось подцеплять пинцетом.
Водницу ожидали несколько часов монотонной работы. Если Клайм наполнял металл энергией
Некоторое время мы обсуждали грядущий день, а потом синхронно замолкли, слушая гипнотическое потрескивание магии Клайма. Из-за опустевшего резерва меня нещадно тянуло в сладкий сон, так что вскоре сопротивляться стало невозможно. И я сама не заметила, как уснула.
Время близилось к полуночи, а работы будто становилось все больше. Спина Дарлы затекла, отдавая тянущей болью, и, покончив с одной из треклятых деталей, девушка потянулась. Тихий хруст позвонков пронесся по комнате.
– Устала? – прервав работу и приглушив свет лампы, спросил Клайм. Его бледные изящные руки с длинными, как у музыканта, пальцами отчетливо виднелись на темной поверхности стола.
Дарла кинула на него тяжелый взгляд и кивнула.
– Тогда десять минут перерыв, – не обращая внимания на скованность девушки, проговорил блондин, снимая рабочие очки с особыми стеклами, и отклонился на спинку стула, вытягивая длинные ноги под столом.
Несколько минут прошло в абсолютной тишине, нарушаемой лишь размеренным дыханием спящих людей.
– Сколько они спят? Не меньше часа, верно? – заговорила Дарла, решив, что вечная вражда ни к чему не приведет и необходимо научиться общаться хотя бы на общие темы.
– Около того, – глянув на часы, согласился парень. – Но и их присутствие было не обязательно.
Дарла промолчала, имея на этот счет свою точку зрения. Какой-то частью души она боялась оставаться с магом энергии наедине.
– Расскажи мне о своем наказании, – неожиданно попросил Клайм.
– Зачем? Ты ведь и так все знаешь, – хмуро ответила она, смотря на лица спящих.
– Хочу услышать от тебя.
– С каких пор? Ты уже успел обвинить меня в несдержанности. Передумал? – Водница выразительно взглянула на парня, подняв бровь. Она не собиралась с ним откровенничать и уже пожалела, что первой нарушила тишину.
– Да, ты вспыльчива, – согласился Клайм, – но у меня есть дурная привычка судить по себе.
Дарла усмехнулась.
– Боже, Клайм, ты, наверное, всех вокруг себя считаешь необузданными дикарями? – склонилась водница, развеселившись. – Потому что если сравнивать с тобой, то да, мы такие.
–
– Ясно. – Водница отодвинулась, чувствуя нарастающее напряжение.
– Помнишь, когда-то ты мне уже помогала…
– Я не хочу об этом говорить, – резко прервала его девушка.
– Почему? – ровным голосом спросил он.
– Тебе необходимо объяснение?
– Все же я до сих пор тебе небезразличен, ведь так? Ты никогда не могла сдержаться. Помню, как в детстве бросалась на меня с кулаками, когда я отказывался идти в дикий сад. А ты так любила лазить по деревьям, что каждый раз…
– Замолчи!
Дарла посмотрела на мага энергии, а в ее глазах бушевало море – темное, почти черное, каким оно бывает в штормовую ночь. Гнев наполнял ее до краев, и она стремительно вскочила на ноги, до боли сжав кулаки.
Воздух будто искрил, переливался, мечась от Клайма к воднице. Безмолвие и сдержанность против вулкана чувств, который вот-вот начнет свое извержение.
Сложно сосчитать, сколько раз парень думал, что Дарле намного больше подошла бы огненная стихия. Девушка родилась с мощным даром, но воспитала в себе вспыльчивый характер.
Искра. Пламя. Взрыв.
Она воплощала в себе все это, безрассудно эмоциям брать верх. Словно водяная богиня, она была наглой, сильной, иногда высокомерной. И ее было слишком много… Настолько, что, перенасытившись, захлебнешься. Но ирония заключалась в том, что Клайма, наоборот, оказалось болезненно мало.
За прошедшие два года пустота внутри парня становилась все отчетливей, резонируя, эхом донося каждый возглас. Будто вечный сон наяву – без твердых желаний, намерений и стремлений.
Но такая жизнь губит, заставляет личность распадаться, пока не дойдет до точки невозврата.
Ридж громко всхрапнул, переворачиваясь со спины на бок. Некромант и Эмма мирно спали, тесно умостившись на одном диване, переплетя руки и ноги, будто сиамские близнецы.
Дарла громко выдохнула, чувствуя, как бурлит кровь в ее жилах. Она едва держала себя в руках. Еще немного, и девушка бы всех разбудила…
Клайм привстал, в его глазах ей чудилось что-то до боли знакомое, искры жизни, что плескались в нем в ту памятную ночь.
– Не смей, Клайм. Только не после всего… Никогда не смей! – свистящим шепотом пригрозила Дарла, едва не задыхаясь.
Наплевав на все, она метнулась к выходу. Ей срочно требовался свежий воздух, там, где она будет одна, где ночной ветер охладит ее разгоряченное лицо, и там, где не будет его.
Обида сжимала ее сердце, а воспоминания поражали своими красками. Путь наверх и длинный коридор мелькнули как в тумане, мир вновь обрел четкость, лишь когда Дарла открыла входную дверь.
Выскочив на улицу, она стремительно спустилась с крыльца. Мир купался в лунном серебре, а в воздухе царил аромат трав, несомый легким ветром откуда-то издалека.