Я приснюсь тебе на рассвете

Зарецкая Анастасия

– До свидания, Лена, – отозвалась она. – Заходи к нам ещё. В нашем доме ты всегда будешь долгожданной гостей. Правда, Вадим?

Он вдруг подскочил с места и подошел ко мне.

Я несмело кивнула и пошла в прихожую. Теперь следом за мной шел Вадим. А потом исчез за дверью своей комнаты.

Ну и ладно, решила я.

Может быть, он шел и не за мной вовсе. А туда, куда тянула Вадима душа. И тогда я решила, что душа тянула Вадима не ко мне.

Но уже через несколько секунд он вернулся в прихожую,

держа в руках мой рюкзак.

– Ой! – я всплеснула руками. Истина оказалась куда более простой, чем я успела себе придумать. – Я совсем про него забыла.

– Бывает… – отозвался Вадим безрадостно.

– Почему ты такой грустный? – не выдержала я. – Что случилось?

– Вот видишь, – произнес он вместо ответа. – Ты не хотела портить мой день рождения, но его все равно испортили. Отец. Когда-нибудь ты расскажешь мне о своих проблемах, и я тебе о своих. – Он взглянул на меня. – Хорошо?

Я уже вдохнула воздух, чтобы признаться в том, что меня мучает, но потом произнесла только:

– Хорошо.

Если бы я рассказала о своей проблеме, Вадиму пришлось бы поведать о своей – мы ведь договорились. А я не хочу, чтобы сейчас он погружался в раздумья о том, что его огорчает. Это испортит праздник ещё больше.

– Пока, – произнесла я.

– Пока, – отозвался Вадим. – Когда встретимся… теперь?

– Когда хочешь…

– Завтра навряд ли получится. Нам с мамой надо будет съездить кое-куда. После?

– Давай.

Мы договорились о времени и месте встречи, а потом я ушла. Все-таки или наконец-то. Ясно, что у Вадима с отцом какая-то не очень приятная история. И сейчас им с матерью действительно нужно побыть наедине, чтобы все решить.

А у меня есть любящий папа. И красивая добрая мама. Они меня любят. А я люблю их. И я ещё смею возмущаться.

Наверное, поэтому и возмущаюсь, что боюсь, ведь половиной их внимания завладеет кто-то другой.

Но ведь этот кто-то будет им таким же их ребенком, как и я.

Интересно, если ли братья или сестры у Вадима? В этой квартире, как я поняла, кроме их с мамой никто не живет. А там, за ее пределами? Ведь они переехали совсем недавно, может быть, ещё ждут, когда кто-то поселится с ними?

Или оставили этого кого-то в том, многомиллионном, городе?

Солнце слепило глаза, не позволяя думать о каких-либо глупостях.

Домой я шла пешком, чувствуя, как играет с легкой верхней тканью платья ветер. И почему-то улыбалась.

Верила.

Тогда ещё.

***

– Все в порядке? – спросила тихо мама, открыв дверь. Я кивнула и шагнула внутрь.

По коридору прошел папа. Заметил меня, остановился и произнес:

– Празднующим привет! А мы, Ленка, думали, что ты только к вечеру придешь.

– Ну вот, пришла раньше. Теперь тебе придется меня видеть, – фыркнула.

Папа схватился за сердце, сделав вид, будто ему плохо, а потом подмигнул мне и скрылся в кухне.

Настроение у него, определенно, было приподнятым.

Мама обняла меня и уже как будто на автомате провела ладонью по животу, скрытому за свободной футболкой. Совсем неразличимому ещё животу. И как там может прятаться ребенок, будущий член нашей семьи, полноправный гражданин, новый житель этого сумасшедшего мира?

Мама словила мой взгляд, и улыбка несколько угасла.

Она думала, что я ещё не приняла эту новость.

А я не могла обрадовать маму даже тем, что смирилась с ней.

Я думала, что послезавтра расскажу обо всем Вадиму, и он поймет меня и поможет во всем разобраться. Но почему-то я упустила из виду, что до этого надо ещё дожить.

В кухне зашумела вода, зашуршали пакеты, и уже не настолько уверенный папин голос поинтересовался:

– Насть, а яблоки какие мыть, красные или зеленые?

– Все, – ответила мама. А потом уже мне: – Ужин ещё не готов. Мы успели только съездить в магазин. Совсем недавно приехали.

– Ничего, – отозвалась я. – Я не голодна, мы ели у Вадима…

– Расскажешь, как все произошло? – в маминых глазах зажглись веселые искры. Я не могла хмуриться, когда она на меня так смотрела. И кивнула.

Мы сели в зале, и я описала маме, как пришла к Вадиму, как мы ели бутерброды и пили чай с тортом. Рассказала, что подарила ему компас, но о словах, которые прозвучали после, говорить не стала. И промолчала о звонке его отца.

Только хорошее.

Я уже тогда решила: лучше сохранять все плохое в себе, чтобы оно случайно не очернило лица окружающих тебя людей.

– Как здорово! – воскликнула мама. – Говоришь, они переехали совсем недавно? А какая у Вадима фамилия?

Я взглянула на маму удивленно, ответила растерянно:

– Честно говоря, даже не знаю. Я у него не спросила. Да и ему наша неизвестна. Зато мы обменялись телефонами…

– Если что, пусть приходит к нам. Мне, как бывшей велосипедистке, будет интересно с ним познакомиться. Вдруг узнаю какие-нибудь профессиональные секреты!..

– Мам, – покачала головой я. – Какие тебе сейчас велосипеды?

На секунду ее лицо стало задумчивым, а потом мама хлопнула себя по ногам, скрытым за джинсовыми шортами:

– Точно! Сейчас мне совсем не до велосипедов. Потому что надо готовить ужин.

– Мам, – протянула я, – но ведь ты поняла, о чем я говорю.

– Поняла, – мама вздохнула. – Лена… Ты так и не сказала мне ничего. Это сильно тебя обижает? – и она взглянула мне в глаза.

– Обижает? – переспросила я, впрочем, не так ровно, как хотелось бы. – С чего это должно меня обижать?