Я прошу прощения
Шрифт:
Я была не готова к тому, что Клима не станет, а вместе с ним закончится его юмор, любимые словечки, общая музыка и фильмы. Все это теперь – атавизм, и чем дальше я буду идти, тем в более далеком прошлом будут оставаться все детали нашей любви.
Когда в замочной скважине провернулся ключ, на часах было около девяти вечера, а я билась в истерике, катаясь по полу и проклиная всех богов, сотворивших несправедливый мир. Именно такую картину увидели ты, мой читатель,
– Варя, Варенька, успокойся, давай, возьми же себя в руки!
Мужчина хорошенько тряхнул меня за плечи и попытался приподнять. Бесполезно. Я болталась, как тряпичная кукла, в его руках. Тогда он резко дернул меня за волосы, так что голова запрокинулась назад и сильно заболела шея. Не помогло. Хлопок по одной щеке, удар по второй. Я рыдала и пыталась отползти куда-то в сторону. В некоторые моменты своей жизни человек может вернуться в свое первобытное состояние – животного. Какие это – некоторые? Наверное, в те, когда перестает идентифицировать себя с разумом или когда разум агонизирует, взрываясь вулканом и разливаясь раскаленной лавой по всем нервным окончаниям.
Меня тошнит, мне кажется, я могу захлебнуться в слезах или собственной обратной перистальтике. Мне больно, мне так больно было потерять тебя! На моей амбулаторной карточке в день поступления в реанимацию было написано: «Жизненно важные органы не повреждены». Как же не повреждены, если у меня тебя вырезали без анестезии?!
Богдан тащит меня в ванную и поливает холодной водой, реакция тела предсказуема – меня начинает трясти, но, как ни странно, я начинаю понемногу приходить в себя. Фокусирую взгляд на взъерошенном мужчине в сером пальто, сидящем на кафельном полу ванной и поливающим себя из душа ледяной водой, конечно же.
Чуть позже, закутавшись в халаты и полотенца, мы сидели на кухне и пили чай со вкусом ананаса. Богдан вколол мне успокоительное, и разговаривать я хотела не особо, но и молчать у нас не особо получалось.
– Понимаешь, Варя, твоя истерика – это не психическое, это физика обычная – давление под сто восемьдесят, организм его так сбрасывал.
Я кивнула.
– Со мной впервые такое, Бодя, просто порвало на части. Накрутила себя, что ли…
– Это паническая атака. Давно они у тебя?
– Не знаю, в больнице начались. Не понимаю,
Богдан покачал головой и сделал глоток байхового.
– Атаку вызвать может что угодно. У меня есть предложение – надо сменить обстановку. Ты сидишь тут в четырех стенах, любой с ума сойти может – давай на выходные в загородный дом?
Я отстранила от себя чашку, мурашки пробежали по телу. Мой друг заметил реакцию и тут же прояснил ситуацию:
– Это моя личная дача, ты там не была, там никто не был.
Я пожала плечами – можно и поехать. Тем более, сейчас я вообще испытывала только одно желание – лечь спать и только одно чувство – чувство стыда.
– Тебе не надо стыдиться того, что произошло сегодня. Я же врач, я все понимаю, хоть и не психиатр, но в чужих мозгах часто роюсь.
Я снова пожала плечами и внимательно посмотрела на своего нового сожителя – поразительное сходство братьев, различие только в цвете глаз. У Богдана цвет янтаря заглушает все мысли о том, что я могу сойти с ума, однажды влюбившись в человека, похожего на того, кого я когда-то любила.
Отрезок 9
Знаете, кто такой этот апрель? Апрель – это азартный игрок в карты, он садится за карточный стол с пустыми карманами, этому месяцу нечего предложить нам. В апреле нет запахов цветущей сирени, нет теплого, ласкающего солнца, нет звука стрекочущих ласточек – одни только риски, что опять придется доставать пуховик. Апрель блефует, он не уверен, что может обещать нам весну, но мы хотим ему верить и поддаемся.
Насколько я знаю, писателям вообще не нравится описывать времена года за окном, ведь намного интереснее, что происходит внутри дома.
Мы с Богданом распаковываем вещи в маленьком, но уютном двухэтажном домике, расположенном на опушке соснового леса. Дом стоит в нескольких километрах от деревни, канализация к нему не подведена, и воду, конечно, пришлось везти из города. Очень странное приобретение недвижимости как для молодого парня.
– Апчхи! – от количества пыли в доме у меня заложило нос.
Все вокруг было в паутине, такое чувство, что сюда до нас приезжали люди только один раз – в год, когда этот домик был построен.
– Ну и избушка на курьих ножках! Зачем ты вообще купил эту рухлядь?
– Апчхи! – Бодя тоже чихнул. – Да ничего я не покупал, дом от деда достался, он рыбалку любил – это рыбацкий домик, тут озеро недалеко. Просто я подумал, что тут будет весело, будет у нас курс выживания.
Конец ознакомительного фрагмента.