Я разобью твоё сердце

Алексеева Дана

На бейджике читаю её имя. Поторочина Ольга Михайловна.

— Нормально, — сглатываю.

— Посмотрим, — тянется к моему лицу. Вздрагиваю. Она посмеивается. — Я не кусаюсь…

Оттянув веки, изучает мои зрачки. Одобрительно хмыкает.

— Голова не кружится?

— Нет.

— Не тошнит?

— Нет.

— Что-то беспокоит?

— Тут болит, — касаюсь места ушиба. — Чуть-чуть.

Она заканчивает осмотр, стягивает перчатки и заключает:

— Ничего критичного. Слабое сотрясение. Лучше, конечно, в

ближайшие сутки понаблюдать.

— Понял. Спасибо, Оль, — Заславский подходит к ней ближе и говорит что-то на ухо. Рукой прячет ей в карман сложенную купюрю.

Девушка смущается. Кокетничает, позабыв о субординации.

— Прекращай гонять. Так и самому поломаться можно, — стряхивает с мужского плеча пылинки.

— Ты же вылечишь? — заигрывает Заславский, вводя в краску Ольгу.

Она многозначительно закатывает глаза и облизывает губы.

— Ладно, мы пойдем, — переключает внимание на меня Герман.

Что-то так блевать захотелось. От их милого разговора.

Показательно кривлю лицо, Герман хмуро качает головой, предостерегая меня от разного рода глупых выходок. Больно надо.

Мы возвращаемся в машину, отъезжаем от скорой. Я угрюмо помалкиваю.

— А вот теперь ответь мне на вопрос, дорогая Лиза, — вкрадчиво говорит Герман. — Какого… ты залезла ко мне в тачку? Если бы убилась на хрен?

— Да ладно. Меня бы твоя медсестра «вылечила». Или только тебе доступна такая опция? — язвительно задираю бровь.

— Ты просто хочешь меня окончательно выбесить, — стискивает зубы в кривой усмешке.

— Ну не всё ж тебе меня бесить, Герман, — гордо пялюсь в окно.

— Приехала с Титом, чё к нему не села?

— Место занято было.

— Хватит чесать, — рычит.

Злится, а мне нравится. Лучше так, чем наблюдать его равнодушную холодную мину.

— Куда мы едем? — спрашиваю, когда маршрут идёт не в сторону общаги. Хотя она давно закрыта.

— Ко мне. Будешь под моим присмотром до утра.

— Я не маленькая.

— Пострадавшая. Сказали наблюдать за состоянием — будем наблюдать.

— Ты реально печёшься о моём здоровье? — мне смешно и удивительно. — Тебе должно быть пофигу, нет?

Герман игнорирует вопрос, прячет эмоции, поджав губы, и сосредоточенно смотрит на дорогу.

— Класс, — негодуя, бурчу под нос, но так, чтобы он слышал. — Сначала он видеть меня не хочет, а потом везёт к себе домой.

Герман устало утыкается затылком в подголовник, как будто его заколебала моя болтовня.

— Помолчим, окей, — мужские пальцы тыкают по дисплею.

Включается приятная музыка. Под неё и едем, не выпуская больше ни единого каверзного словечка. Герман расслаблено ведёт машину, думает о чем то своём, я тоже проваливаюсь в путанные мысли.

Быстро добираемся, поднимаемся в квартиру. Я устала и хочу спать, по моему, Герман тоже.

— Кровать или диван? — сразу предлагает спальное место он.

О,

у меня еще и выбор есть.

— Кровать, — выбираю я.

Герман открывает дверь в комнату, пропуская меня. Захожу, осматриваюсь. Ложе — двуспальное, большое, так и манит плюхнутся в него. Делаю это, когда Заславский скрывается за дверью. Какой мягкий, удобный матрас. М-м-м… Закрываю глаза и растягиваю ноги и руки в стороны.

— Можешь поменять бельё, если… — в комнату возвращается Герман. В его руке новый комплект постельного белья.

Он замолкает, увидев меня в расслабленной позе, мужские уголки губ дергаются верх.

Я сразу сажусь, неловко подбирая волосы за уши.

— Кхм, спасибо, — киваю.

Герман кладет комплект на край кровати. Медлит, огибая спальню взглядом, хотя интерьер ему тут знаком и привычен.

— Ладно, — двигается с места. Толкнув дверь, останавливается и бросает через плечо. — Спокойной ночи.

— И тебе, — немного с опоздаем говорю я, потому что не ждала чего то ласково на прощанье.

Он уходит, я убираю в сторону новое постельное, потому что возится с бельем нет желания. Вместе этого расправляю постель и думаю, в чём я буду спать. На мне толстовка и джинсы, а тело просит отдыха и комфорта. Чтобы не беспокоить лишний раз Заславского, я открываю шкаф и вижу ряд вешалок с футболками. Они свободные, длинные, то что надо. Выбираю самую простую и переодеваюсь. Надеюсь, Герман не будет против? А может и вообще не заметит. Сладко зевнув, укладываюсь в кровать, закрываю глаза и четко понимаю, что мне нужно еще в туалет и попить воды.

На носочках, чтобы не привлекать лишнего внимания, иду в туалет. Сделав дело, бесшумно ступаю по ламинату в сторону кухни. В зале, где диван, свет не горит, значит Герман уже лёг спать.

Заворачиваю вправо и сразу торможу. Блин…

Опираясь на столешницу задницей, в одних трусах , со стаканом в одной руке, стоит Заславский и пьет воду, залипая в телефон. На кухне включена только неяркая подсветка под шкафами. Заметив меня в проеме, Герман, приподняв бровь, скользит по моему застывшему силуэту. Фокусируется на своей футболке и голых ногах. Я сразу смущенно свожу колени и обнимаю себя.

— Извини, я взяла твою футболку, — сразу предупреждаю его претензии. Неловко кусаю губы. — Ты не против?

Не могу понять, что транслирует мне мужской взгляд. Но раздражения не чувствую. Парень убирает телефон и молча пялится на меня.

Не смотри на его трусы, не смотри на трусы… Черт, он такой сексуальный.

Потирая шею, двигаясь вперед к раковине. Щеки, предатели, полыхают, когда приближаюсь к обнаженному красавчику. Его пристальный рассматривающий взгляд смущает, тщетно строю вид, что не замечаю. Открываю дверцу верхнего шкафа и, встав на носочки, тянусь за кружкой. Футболка задирается неприлично высоко. Блин…