Я - Русский офицер!
Шрифт:
— О, Карл, какой у нас шикарный трофей! Ты где взял этого матерого русского аса?
— Этот большевик на наш патруль нарвался. Называет себя летчиком. Он был вчера сбит над болотом и упал к нам в тыл.
— О, Иван, так это ты так красиво горел, когда я влепил тебе по твоему планеру! — с издевкой в голосе спросил Хафнер.
— Видно он шел к своим? Вы лучше взгляните, господа, вот на это, — сказал майор и положил на стол планшет Краснова и фотографию. — Это многое объясняет.
Летчики с удивлением подошли к столу.
— О, да это же наш
— Жаль, что Франц уехал в Берлин в отпуск. Вот будет встреча так встреча. Как твой позывной Иван? — спросил майор.
— «Воробей»!
— О, господа, посмотрите! Это тот «воробей», который пощипал нашего «Кондора» и героя. Вольф будет чрезвычайно удивлен встрече. Он же тогда поклялся сразиться в честном бою с этим «воробьем», если он его поймает. Эта встреча видно действительно была угодна самому богу!?
Судьба еще один раз преподнесла Краснову сюрприз. Немцы хорошо знали, что за позывным «Воробей» скрывается настоящий ас, сталинский сокол. Не один немецкий самолет, сбитый им, уже покоился по лесам и болотам России.
Старший лейтенант Заломин стоял в штабе по стойке смирно. Гвардии полковник Шинкарев, держа скрещенные руки за спиной, расхаживал по кабинету из конца в конец. Он нервно курил «Казбек», и от волнения перекидывал папиросу языком из одного уголка рта в другой. Пауза затянулась.
— Так вы говорите, что на ваших глазах был сбит самолет старшего лейтенанта Краснова?
— Так точно, товарищ полковник! — сказал Ваня Заломин. — Он жив, товарищ полковник. Я своими глазами видел, как он вылез из самолета. Да и самолет, как в болото воткнулся, так сразу же и потух.
— А вы, товарищ старший лейтенант, предприняли возможность эвакуации пилота!?
— Там сесть негде, товарищ полковник. Одно сплошное болото. Я хотел сбросить НЗ, но тут «Мессер» на хвосте. Пришлось уходить на базу. Я на сто процентов уверен, что он жив.
— Жив, жив! А если Краснов в плен попал? Там же по данным нашей разведки целая дивизия расквартирована по лесам.
— Я, товарищ полковник, не хочу даже думать об этом, — сказал Заломин. — Краснов быстрее застрелится, чем сдастся в плен. Вы же знаете, насколько он предан своему делу и Родине.
— Таких летчиков теряем! Таких летчиков! Храмов, Краснов, Лукин! Асы! Настоящие сталинские соколы! Им бы еще летать, бить врага! Больше никогда не будет таких летчиков.
— А я, товарищ полковник, верю, что Краснов жив! Он должен выйти к нашим! Вы бы, товарищ полковник, предупредили на всякий случай пехоту, что Краснов может появиться на передовой.
— Это правильно. Заломин! Так, где говоришь, видел самолет Краснова?
Заломин склонился над картой и карандашом стал выискивать то место, куда
— Во! Вот тут, товарищ полковник! Как раз, почти посередине болота.
— Так, хорошо. Если Краснов пойдет на север, то выйдет….- полковник положил линейку и прочертил карандашом предполагаемый маршрут старшего лейтенанта. — Плюс-минус пять километров, деревня Макуни.
— А тут у нас, сто семнадцатая стрелковая дивизия рассредоточена. Это хорошо, старший лейтенант, я свяжусь с комдивом этой дивизии и сообщу ему о том, что на них должен выйти Краснов. Пусть разведчиков своих напрягут. Может они быстрее найдут его? — сказал Шинкарев.
— Разрешите идти, товарищ полковник!? — спросил Заломин.
— Давай, старший лейтенант! Иди! Увидишь майора Шинкарева, направь его ко мне.
— Есть! — сказал Заломин, щелкнув каблуками, вышел из кабинета.
— «Ромашка», «ромашка»! — сказал полковник, подняв трубку телефона. — Соедини-ка меня с комдивом стосемнадцатой.
— С «Урканом», что ли? — переспросила телефонистка.
— С «Урканом», с «Урканом»! — утвердительно ответил Шинкарев, и сев на край стола, на ощупь вытащил из пачки папиросу.
Закурив, он тряхнул рукой, затушив спичку, и бросил огарок в пепельницу. Трубку поднял комдив.
— Товарищ генерал, это гвардии полковник Шинкарев из шестого авиационного полка ПВО ОСНАЗа. Там у нас за линией фронта сбили нашего летчика, старшего лейтенанта Краснова. По сведениям наших летчиков он жив, и может выйти через линию фронта в расположение вашей дивизии. Предполагаемый маршрут — деревня Макуни. Посодействуйте в поисках, если располагаете такой возможностью. Разведочку бы послать навстречу, может быть, и отыскали нашего летчика?
— Макуни! — поправил его генерал, делая ударение на последнем слоге. — Хорошо полковник, я позабочусь об этом. Так и быть, направим навстречу полковую разведку. Одно же дело делаем. А такие орлы, и нам небезразличны, — сказал генерал.
— Спасибо, товарищ генерал! — и Герой Советского Союза Шинкарев положил трубку телефона.
Ни через три дня, ни через неделю, и даже через месяц, Краснов к условной точке не вышел. Все поиски разведгрупп полковой разведки успехом не увенчались. Разведчики прочесали весь предполагаемый маршрут, выйдя почти к самому самолету. Удивило тогда их то, что немцы, согнав всю технику, тянули из болота подбитый и брошенный Красновым «Як».
За это время в полк ОСНАЗа уже прибыло новое пополнение, и воспоминания о Краснове слегка померкли на общем фоне проблем войны. Сколько было уже летчиков, которые не вернулись с боевых вылетов? Кто-то сгорел в самолете, кто-то попал в плен, а кто-то просто пропал без вести, как и Краснов. Никто не знал, где упокоен их прах и вряд ли родные и близкие смогли бы когда нибудь, узнать об этом, даже после окончания войны.
Многие так и закончили ее до последнего своего часа, до последней минуты оставаясь летчиками, идущими на жестокого и кровавого врага.