Я - Русский офицер!
Шрифт:
Лейтенант Брендель, предчувствуя плывущую в руки выгоду, поставил сто марок на победу Вольфа, включив, таким образом, импровизированный тотализатор. Теперь была очередь за остальными. Ставки с каждой минутой стали возрастать и смертельный тотализатор уже вышел за рамки четвертой эскадрильи, и к вечеру того же дня переместился до самых дальних служб всего аэродрома. В игру был втянут весь личный состав 51 полка, начиная от солдата охраны до самого командира. За один день было собрано несколько тысяч марок. Никто не хотел ставить на Ивана, потому что буквально все верили в победу кавалера «Рыцарского креста» лейтенанта Вольфа.
Краснов
На следующий день после разговора с Францем, Краснов услышал, как дверь в его камеру открылась. На пороге стоял холеный Вольф, который улыбался, желая с первого момента психологически надавить на своего соперника, с которым ему предстояло сразиться.
— Ну что, Валерочка, ты готов порадовать моих однополчан настоящей рыцарской схваткой? Только ты и я! — сказал лейтенант утвердительно.
— Ты и я! Один на один, как в русском кулачном бою. Как рыцари на ристалище!
Всю ночь Краснов лежал на нарах, покрытых соломой и, переваривал все то, что произошло накануне. Зная немецкий язык, он фактически знал и понимал все замыслы врага. Он знал, что ему предстоит схватка с Францем один на один. Он знал, что немцы в этой игре больше ставили на Вольфа. Фактически к тому моменту, когда он должен был встретиться в воздухе с этим новоявленным асом, соотношение ставок уже было 1:10.
Краснова не пугал такой расклад, ибо он знал, что кроме мастерства пилотирования, летчик еще должен иметь ненависть к врагу и любовь к Родине. Этого у немецких летчиков не было. Они воевали, они имели хорошую подготовку. Но они не имели одного — у немцев не было ненависти. Зная свое преимущество в скорости, в маневре, в стрельбе, они просто делали свою работу рутинно, без импровизаций. Только русский летчик, ненавидевший врага до самой последней клеточки своего организма, мог делать в воздухе то, чего немцы никогда сделать не могли, и это был его русский козырь. Только русский мог пойти в лобовую атаку, жертвуя собой, ради победы и только русский мог даже умирая, убить своего ненавистного врага, лишь бы лишить его жизни.
Краснов удивился, увидев свой «ЯК». Его свежевыкрашенный розовой краской фюзеляж был в идеальном состоянии. Новые красные звезды на плоскостях казались намного крупнее, а по всему корпусу машины были нарисованы красные сердечки. Немцы, издеваясь над русской машиной, сделали все, чтобы боевой «ЯК», словно клоун вызывал смех и был далеко виден на фоне всего неба.
Технари за месяц его плена поработали на славу. Все дырки от пуль и снарядов были заделаны. Винты «Яка», загнутые в болоте при падении, были заменены на новые, которые по всей вероятности немцы достали на захваченных ими полевых аэродромах. От вида своего самолета, сердце Краснова забилось от досады за свое бессилие, да и от предчувствия предстоящего турнира с этим пресловутым асом.
Как узнал Краснов позже, сам Готфрид Норманн лично занимался его самолетом. Он от начала до конца контролировал его ремонт и требовал установки и замены на «ЯКе» всех оригинальных деталей. В результате этого, даже заслонки на воздухозаборнике, были немцами конструктивно изменены,
День турнира был намечен на один из дней середины сентября. Немцы готовились к празднику основательно. Неизвестно откуда появились несколько четырехствольных зениток, которые были поставлены невдалеке трибуны. Ставки достигли сумасшедшего соотношения — 1: 55 и теперь на каждую вложенную марку можно было выиграть пятьдесят пять марок. Офицеры, унтер-офицеры, солдаты, технари и даже солдаты полевой жандармерии собрались поглазеть на бой двух асов, русского и немца. Все должно было выглядеть натурально, как в стародавние времена, вместо резвых коней — самолеты, а вместо мечей и копий — пушки и пулеметы.
Два «Мессера» поднялись в воздух минут за пять до вылета. Им было запрещено вступать в схватку при любом раскладе воздушного боя. Сильно уж большая ставка была сделана, как на Вольфа, так на авторитет Люфтваффе в целом.
Краснова подвели к самолету два автоматчика. По условиям боя парашют Краснову не дали, а вместо него бросили на сиденье охапку ветоши в мешке. Выброситься с парашютом, Валерка, увы, не мог, а значит, должен был выиграть схватку с врагом, а, проиграв, умереть прямо на глазах довольной немчуры, словно гладиатор на арене Колизея.
ЯК послушно запустился. Валерка прислушался к работе двигателя, чтобы еще до взлета знать, что можно от него ожидать. Двигатель монотонно жужжал без чихов и сбоев, что говорило о хорошем качестве немецкого топлива. Датчик топлива показывал треть всего запаса. Этого вполне хватило бы добраться до своих. Тогда как же бой? Скорее всего, Вольф имеет полные баки и догонит его. Нужно было, не подставляя свое брюхо, набирать максимальную высоту. «Мессер» выше шести тысяч сдохнет, а у него будет шанс пикировать и увести врага в сторону фронта.
Краснов знал, что самая комфортная высота для «Мессера» — это от трех до шести тысяч метров. Недостаток — затянутость на виражах. Разворачивая машину в горизонте, немец не сможет достать его даже перед носом. Нужно было дать ему шанс избавиться от своего боезапаса уже в первые минуты боя. Преимущество «Яка» было еще и в том, что русский летчик видел, что у него за спиной, а немец нет. Необходимо было зафиксировать этот момент, так на всякий случай. Возможно и повезет? А как иначе, ведь он буквально перед последним вылетом отправил письмо Ленке прямо на санитарный поезд. По всей вероятности, он уже мог бы получить ответ. Но, скорее всего, вместо письма, по адресу Ленки уже была отправлена его похоронка? Наверное, однополчане считают, что его нет в живых? И может, уже выпили за упокой его души? Все это, еще больше злило Краснова, и он крепко, до боли в суставах сжимал рукоятку управления самолетом.
Ракета, прочертив небо, вспыхнула над полем зеленой звездочкой. Самолеты со старта начали разбег и, оторвавшись от земли, взмыли в небо.
«Мессер», заложив вираж, сразу ушел с набором высоты в сторону солнца. Он явно старался занять доминирующее положение. Это была излюбленная тактика всех летчиков. Краснов, сориентировавшись, направил машину на север. Он знал, что солнце, должно быть всегда справа. «ЯК» карабкался в гору довольно уверенно, словно новенький. Винты «Яка» рубили воздух и тянули его самолет все выше и выше. Земля с разноцветными осенними пятнами полей, лесов, озер осталась далеко позади и уже через несколько секунд полета покрылась легкой дымкой.