Я - Русский офицер!
Шрифт:
Конец лета 1942 года выдался для шестого полка ПВО не просто жарким, а каким-то сумасшедшим. В один из таких дней Краснов в составе своего звена, также вылетел на «охоту» в надежде все же изыскать самолет с волком на борту. Прячась в кучевых облаках, русские летчики выжидали момента, когда очередное звено фрицев возвращалось с патрулирования. Фактически приблизившись к своему аэродрому «ЯКи», вынырнув из-за облаков, бросались в драку и безжалостно расстреливали немецких асов, как некогда те практиковали подобное с нашими самолетами.
В один из таких воздушных боев, самолет старшего лейтенанта Краснова,
Валерка, вытирая рукавом разбитый до крови лоб, открыл фонарь самолета и глубоко вздохнул свежего воздуха. Отдышавшись, он выполз из машины и нырнул в болото. Почти по пояс он оказался в черной жиже торфяника. Отстегнув болтающийся на заднице уже бесполезный парашют, он стал на животе пробираться к высокой кочке. В тот миг пара «ЯКов» пронеслась над болотом, напоследок помахав ему крыльями, и скрылась за лесом, улетев на базу.
— Вот же, сука, как я влип! — сказал он самому себе, и стал медленно выбираться на кочку.
Ноги проваливались в мох, и каждый шаг ему приходилось делать с трудом. Подгребая руками всевозможные болотные растения, он на животе вылез из озервины. Добравшись до одиноко стоящей посреди большой кочки кривой сосенки, он выполз на сухое место и лег по привычке лицом вниз, таким образом, Валерка собирал в кулак оставшиеся силы. Где-то послышался звук мотора вражеского самолета и Краснов, обернувшись, увидел приближающееся острое рыло фашистского «Мессера». В его крыльях загорелись огоньки, и две струи снарядов, подняв в воздух фонтаны болотной грязи, прошили торчащий хвост подбитого «Яка». В тот миг Валерка, словно жаба, сжавшись, погрузился в болото, прикрыв голову большой охапкой выдранного мха.
Немецкий самолет улетел. Краснов вновь выполз на кочку и, усевшись на ней удобнее, закурил. Осмотревшись, он обнаружил, что на несколько километров в округе, было сплошное болото. Лишь где-то севернее, виднелась черная кромка леса. Достав из планшета карту и компас, он сориентировался, выбрав среди этого унылого ландшафта контрольную точку. Закинув в рот несколько горстей еще зеленой клюквы, он спустился с кочки и вновь вступил в болото. Мох, словно вата, опустился под тяжестью ноги, и вода вновь хлынула за голенища хромовых сапог. Шаг за шагом, он стал пробираться к лесу. Иногда Валерка проваливался по пояс, но каждый раз вылезал, цепляясь за скудные болотные растения.
День подходил к концу и, выбранная контрольная точка в сумерках слилась с общим фоном. Лес был близок. Уже в полной темноте Краснов добрался до первых деревьев, где его поджидал более неприятный сюрприз, чем само болото. Здесь зеленый мох заканчивался, и дальнейшее пространство заполнила черная торфяная жижа. Выломав длинный шест из сухостоя,
Валерка вернул обратно на болото и, найдя сухую кочку, закурил, обдумывая свое положение. До линии фронта было километров двадцать. Сейчас он находился в глубоком тылу врага, и добраться до своих, было задачей не из легких. Кругом шныряли немецкие патрули. В каждом селе кишели полицаи и расквартированные строевые части вермахта. Идти придется через леса и болота, сторонясь жилых мест.
Краснов лег на мох и уставился в бездонную черноту ночного неба. Сколько он так лежал, не знал, но постепенно его глаза стали слипаться. В голове закрутилась круговерть воспоминаний, которая плавно перешла в сновидения.
Во сне Краснов поднимался на заснеженную, покрытую льдом гору. Он, то карабкался по ней, и почти достигнув вершины, снова срывался вниз. Гора была очень высокая и, глядя вниз, его руки холодели от страха, точно также, когда он впервые прыгал с парашютом. Странная ложбина около самой верхушки горы, постоянно удерживала его от дальнейшего падения, и это пока спасало его. Вновь и вновь Валерка, цепляясь ногтями за лед, лез вверх. Вдруг на самой вершине появилась Леди в образе снежной королевы. Она протянула ему свою руку, крепко удерживая Краснова. Валерка, чувствуя её поддержку, вновь напряг все свои мышцы и, сделав рывок, все же вскарабкался на вершину. С её высоты он взглянул на землю и вдруг увидел, как по заснеженному полю, среди которого торчит хвост самолета, кто-то ползет к нему. В тот миг страх и холод смешались вместе и он почувствовал, что жутко замерзает.
Краснов открыл глаза. Дождь крупными каплями срывался с неба и падал ему на лицо. Ночь под натиском утра уже стала отступать и Валерка, приподнявшись, осмотрелся. Было тихо. Только одинокие скрюченные сосенки торчали из болота, навевая унылое настроение неизвестности.
Холод пронизывал до самых костей. Все внутренности, словно свела судорога, и сквозь эти спазмы жалобно урчал голодный желудок, требуя пищи. Неприкосновенный запас боевых рационов остался в самолете, до которого было метров пятьсот. Вспомнив о нем, Краснов закурил, стараясь дымом папиросы приглушить голод, но идти вновь по болоту назад он физически уже не мог. Открыв планшет, Валерка достал «дежурную» плитку шоколада и, ломая её на квадратики, съел. На какое-то мгновение желудок, приняв пищу, успокоился.
Сумерки под натиском солнца стали испаряться и сквозь легкий туман, стелющийся над болотом, Краснов вновь осмотрелся. До твердой земли было метров сто, но эти сто метров были самые трудные. Черная ольха росла из топи, образуя островки из корней. Все пространство между деревьями, заполняла бездонная, черная торфяная грязь.
Краснов, выбрав шест из сухостоя сосновой выгонки, воткнул его в трясину и, оттолкнувшись, перепрыгнул на корневище соседнего дерева. Оттуда он вновь перепрыгнул на следующее, и уже через двадцать минут таких прыжков выбрался на окраину болота, вступив на земную твердь. Осторожно раздвинув ветви кустов ивы, он беззвучно прокрался на заросшее травой поле.