Я стираю свою тень 9
Шрифт:
— Эти? — Саа потрогал голову. — Один наш физик-инженер рассчитал форму решётки и оказался прав, она создаёт помехи, разрушая сигнал. Правда, пришлось её срастить с нервной тканью мозга. Иногда это очень неприятно. Любой сильный звук вызывает вибрацию черепа и мозга, и это приводит к дезориентации.
— И тем не менее вы использовали взрывчатое вещество, — заметил я.
— Мы просто не могли пройти мимо такой удачи, как попавшийся в ловушку огромный отряд биороботов.
— А из чего вы сделали взрывчатку? — Мне стало интересно, но я не был уверен, что мне расскажут.
— Выпаренный
— Ого, и как же вы догадались до этого? — изумился я.
— Догадались? Рецепт этого состава рождался в течение многих лет. Не один десяток моих соплеменников погиб в поисках средства борьбы с тварями.
— Ясно. — Мне было неловко признаваться, что мои соплеменники просто прятались в течение двухсот лет под зелёным покрывалом плетущихся растений.
Всё-таки робот в качестве предводителя племени не мог заменить ищущий настырный характер живого существа. Понятие выживания мы и роботы воспринимали по-разному. Люди работали на перспективу, чтобы обезопасить себя от самой проблемы, а наши искусственные создания подходили буквально, думая, как не умереть сегодня. Я стал свидетелем того, как высокоразумные существа приспособились к жизни в диких условиях.
Нашу стоянку накрыло тенью пролетевшего евнуха. Транслируемая им команда буквально заставила меня пожелать изо всех сил явиться куда-то. К счастью, я быстро отсёк навязчивое желание. Адаптирующийся разум уже понимал фальшь чужой мысли, как плохую игру актёра.
Однако пока я боролся с желаниями, несколько хамелеонов на втором заходе евнуха бросили вверх копья, и одно точно поразило тварь. Она не упала, но потеряла способность к плавному полёту и убралась подальше.
— Яд сожрёт её через несколько минут, — довольным тоном произнёс Саа. — Надо уходить, думаю, она тебя почувствовала и передала координаты.
— Было заметно?
— Мне показалось, ты хотел убежать.
— Хотел, но быстро понял, что это не мои мысли.
— Ты же недавно здесь?
— Да, три ночи прошло, — ответил я предводителю.
— Быстро учишься. Мне казалось, что вы, одноцветные, прости, земляне, тугодумы, которые способны только прятаться.
— Всё зависит от того, кто взял управление человеческой общиной. Вопрос в доверии лидеру. Раз он избрал такую тактику, то она правильная. При всей своей пассивности такой подход гарантирует хорошую выживаемость. А насчёт тугодумия могу предложить тест — кто быстрее умножит в уме пятизначные числа. Идёт?
— Нет, я вообще не силён в этом. Привык доверять устройствам. А вот смог бы ты так же метко бросить копьё в летающую тварь? — Саа заметил, что способности его людей произвели на меня впечатление.
— Смог бы, но для этого мне нужен один компонент, без которого мои руки слабы, — признался я.
— Это звучит как вежливое признание проигрыша. — Предводитель снова оскалился. — Так, народ, уходим, — приказал он своим людям. Идём на точку Д.
— Постойте, а как же мои друзья? Они найдут нас? — Я представил, как им пришлось побегать в поисках меня.
—
Меня поставили в центр, давая понять, что окончательного доверия я ещё не заслужил, и отряд двинулся дальше. Моя память отмечала все значимые азимуты, чтобы точно знать направление. Местность была новой, нехоженой для нашего отряда, отличаясь обилием небольших озёр и количеством летающих насекомых. И все они лезли ко мне, игнорируя хамелеонов.
— Похоже, ты здесь больше свой, чем мы, — заметил Саа, наблюдая, как я отмахиваюсь.
— Просто на этой планете я нужен всем. Почему вы выбрали такое сырое место?
— Нам приятнее близость к воде, а ещё здешний воздух, напитавшийся влагой, создаёт в низинах линзы, искажающие перспективу для летающих тварей. Можно не прятаться под деревьями и одновременно самим видеть любую опасность, — пояснил Саа.
— Вижу, вы многое узнали об этом мире. Так и прирастёте к нему, что даже покидать передумаете. — Мне вспомнились слова предводителя предыдущего отряда хамелеонов. — Здесь у вас есть понятные цели, а по возвращении могут возникнуть сложности с адаптацией и необходимостью снова принимать весьма специфические правила развитого общества. Насколько я знаю, процесс возврата из дикости в цивилизацию намного болезненнее, чем наоборот.
— Откуда тебе об этом известно?
— Передачу одну смотрел по телику, как люди приезжали из большого города в джунгли, жили некоторое время среди дикарей, а потом осознавали, что не хотят жить так, как жили. Не хотят денег и создаваемой ими суеты. Что в простоте есть гораздо больше очарования, чем в сложной и зависимой от многих факторов цивилизованной жизни.
— Пока не заболеют какой-нибудь болезнью и не понадобится помощь хирурга, — оскалился Саа.
— Да, наверное. В передаче об этом не упоминали.
— Я тебе так скажу, Гоо. Важнее самой жизни цель, которая заставляет тебя жить. Если б не желание выбраться с этой планеты, я бы добровольно сдался на милость создателей. А у тебя есть цель, спасение отца. Даже потеря корабля тебя не останавливает, хотя если подумать, то всё кончено, вы здесь навсегда.
Последнее предложение выбило меня из колеи. Я гнал эту мысль, поскольку был уверен, что как только найду отца, начну думать, как улететь. Но определённо не было никаких предпосылок думать, будто мы сможем свалить отсюда. От обиды мне захотелось резко возразить, но на ум не пришло ничего стоящего. А потом нас отвлекли идущие впереди дозорные. Отряд остановился.
— Ляг, — приказал Саа. — Ты слишком заметный.
Я подчинился и лёг на плотную подушку из старой листвы. Усиленный слух донёс приближающиеся шаги, а аудитор точно опознал их как принадлежащие людям. Спустя несколько минут в пределах видимости показались Трой, Апанасий и Галим. Они шли вместе с хамелеонами, но не как конвоируемые, а на равных и при оружии. Было бы удивительно, если б воины с копьями вели одетых в доспехи бойцов.
— Это твои? — спросил Саа.
— Да. Мальчик из местных. Теперь веришь? — Я был уверен, что, увидев невозможную для плазмоидов экипировку, Саа окончательно избавится от последних сомнений.