Я стираю свою тень 9
Шрифт:
Где-то поблизости пронёсся знакомый гул нормально работающей ступы. Напарничек заложника беспокоился о его судьбе. Я вынул импульсную гранату и приготовился повторить тот же трюк со вторым пилотом. Как и всякое достаточно разумное существо, пришелец не стал лезть на рожон. Кружил вдалеке, на грани слышимости. Наверняка он видел нас своими приборами, и потому не стоило надеяться сбить его тем же способом.
Трой вернулся с обоими пацанами. Подвёл их к застрявшему в дереве аппарату.
— Вот, поймали плазмоида. Совсем не страшный. Можно было бы себе завести такого, чтобы домашние
— Точно, домашний питалец, — рассмеялся я. — Что, Галим сплетёт нам корзинку?
— Запросто. Только она будет из сырой лианы и очень тяжёлой, — предупредил он.
— Времени ждать, когда она высохнет, у нас нет. Да и мы с Троем не слабаки, допрём как-нибудь.
— А то, что древесина будет сырой, даже лучше, плазмоид её не подожжёт, — решил Трой.
Галим показал нам, какие лианы годятся для работы, и мы приступили к сбору. Следопыт очищал их от редких листьев и нарезал на прутья определённой длины. Выложил лучами, похожими на ощетинившееся солнце, и начал с формирования дна, вплетая в центр композиции тонкие прутья. Когда диаметр удовлетворил его, мальчишка стал загибать лучи «солнца» вверх, формируя стенки корзины.
Признаться, я тоже имел подобный опыт плетения. В школьные годы, когда родители держали гусей, я плёл корзины из молодого ивняка для высиживания гусят. Техника была примерно той же самой, за исключением высоты стенок.
Доплести корзину нам не дал шум, раздавшийся со стороны леса.
— Пацанов в провал, — скомандовал я Трою, а сам запрыгнул на дерево, забравшись чуть выше летательного аппарата.
— Уверен? — спросил Трой.
— Другого шанса не будет. Вернее будет, но у тебя. Поэтому не высовывайтесь пока.
Трой оценил мой прагматизм и повёл детей в укрытие.
Я следил за тем, как шумно приближается войско биороботов, ломающее кусты. Страха не было, только торжество, свойственное человеку, готовому погибнуть. Приняв морально собственную смерть, я освободился от ограничений, накладываемых инстинктом самосохранения, и почувствовал, как многое мне открылось. Сознание расширило границы возможностей, которыми я мог воспользоваться.
Стадо из ищеек и плетущихся за ними медуз вывалило на полянку перед деревом и замерло. Всё произошло так, как я и ожидал. Плазмоиды в который раз решили, что демонстрация силы заставит меня отказаться от своих планов. Чтобы разговор сразу пошёл в нужном мне направлении, я выстрелил в толпу, подстрелив одновременно двух ищеек. Ствол оружия опустил вниз, заставив пришельца забиться в противоположный угол летательного аппарата.
— Ты ведь меня слышишь? — спросил я.
— Вы совершаете огромную ошибку. — Голос пришёл мне в голову через вышедшего вперёд кабана. — Вам не по силам тягаться с нами. Итогом станет ликвидация всех биологических форм, как скомпрометировавшей себя партии.
— Партии запчастей?
— Да.
— Ваша ошибка, что вы не понимаете, с кем имеете дело. Мы такие же разумные существа, как и вы. Вам не повезло появиться на отшибе вселенной, где рядом не было других существ, с которым вам пришлось налаживать контакты. Отсюда и глупая уверенность в собственной уникальности.
—
— Чего? — Я опешил от такого ответа. — И это говорит мне существо, создававшее концлагеря, в которых заживо расчленяют?
— Это не приносит страданий. Быть частью нашего мира, подарив собственный материал великому делу, даёт вам единственный шанс оказаться приобщённым к великому прогрессу.
— Всю жизнь мечтал стать ножкой от стула. А ведь есть ещё работа унитазом.
Между нами лежала такая пропасть непонимания, что любой разговор ни к чему бы не привёл. Мы животные, и точка, и в этом его никак не переубедить. Пришлось выставлять требования.
— Не буду с тобой спорить, просто озвучу твои ближайшие перспективы и что надо сделать, чтобы их избежать, — произнёс я, акцентируя каждую мысль. — Мы убьём тебя, высосем всю плазму при помощи оборудования.
— Это плохое решение. У вас нет на это морального права, — заявил голос в моей голове.
— Ясно. Вас поразила та же болезнь, что и тех, кто думает, будто они одни владеют правом решать, что морально, а что нет. Поверь, меня твоё мнение больше не интересует. Вы сделали всё, чтобы мы перестали с вами считаться. Поэтому ты умрёшь.
— Этого нельзя допустить.
— Точно. Ещё один правильный ответ, и я поверю, что ты не случайный сгусток короткого замыкания, а в каком-то смысле разумное существо, — сыронизировал я. — Чтобы ты не умер, а я потом не переживал, что пришлось это сделать, тебе надо освободить всех людей, живущих в посёлке поблизости, предоставить корабль для гиперпространственных перелётов и полететь с нами, пока мы не развезём всех людей по адресам.
Ответа долго не было. Я даже проверил, не потух ли плазмоид на фоне моральных мук. Нет, он светился так же ярко, только поменял оттенок.
— Мы готовы выполнить ваши условия, — раздался голос в голове.
Глава 19
— Мы направили людей к космическому кораблю. Он вместит не более четверти от всех желающих, — сообщил ментальный голос.
— Давайте другие корабли, чтобы уместить весь склад запчастей. Я видел у вас один огромный, на котором вы привезли целое войско тварей.
— Этой займёт время.
— Мы подождём. Тебе ведь тоже необходимо время, чтобы принять новые правила игры.
— Правила не меняются, меняется их понимание, вызванное невежеством.
— Отрицание, понимаю. Ты в начале пути, и я готов посмотреть на истерику в теле плазмоида. Кстати, меня интересует вопрос, как вы смотрите на окружающий мир? — поинтересовался я.
— Мы не используем это слово, мы чувствуем мир. Это более объёмное восприятие, чем то, которым пользуетесь вы.
— Это мы уже выяснили, что высокомерие составляет неотъемлемую часть вашей гомогенной сущности. Просто удивительно, что Господь наделил разумом совсем неподходящую для этого субстанцию. Интересно ему было посмотреть, что из этого получится.